— Может быть, и мне также повезет, — смеется Алексей, — если, конечно, удастся заснуть.
И он уходит, стараясь возможно дольше сохранить в зрительной памяти обстановку комнаты профессора Кречетова, но у дверей останавливается вдруг.
— А где же Варин зонтик? — поспешно оборачивается он к Леониду Александровичу.
— Какой зонтик? — не сразу понимает его вопрос профессор. — Ах, этот новый, «противосолнечный», как она его называет. Он стоял тут в углу возле моего письменного стола, но я вынес его в лоджию.
— А вы знаете, что этот зонтик подарил Варе Вадим?
— Да, правда, она сама мне об этом сказала… Как же я этого не сообразил?..
И он почти бегом бросается в лоджию. Возвращается оттуда с изящным, скромным зонтиком в руках. Торопливо раскрывает его, звонко щелкая пружинками. Медленно вращает его под потолочной лампой, тщательно рассматривая со всех сторон.
— Обратите внимание на ручку, — советует Алексей.
— Да, пожалуй, это единственное место, где можно что-нибудь спрятать.
Пластмассовая грушеобразная ручка зонта не сразу поддается усилиям профессора, но вот, наконец, начинает она вращаться по виткам нарезки.
— Ну да, так оно и есть! — со вздохом облегчения восклицает Леонид Александрович, извлекая из ручки зонта продолговатое устройство. — Это, конечно, микромагнитофончик на полупроводниках. А вот и его название — «Гном», Наверно, это одна из последних новинок техники подслушивания Федерального бюро расследований Соединенных Штатов.
— Что же вы теперь делать будете, Леонид Александрович? Поздно ведь уже…
— Все равно придется пойти сообщить об этом одному товарищу. А вы побудьте у меня, пожалуйста…
— Я побуду, Леонид Александрович, — охотно соглашается Алексей.
И в это время раздается негромкий стук в дверь.
— Войдите, — не совсем уверенно произносит Кречетов.
Дверь открывается, и Алексей видит того самого человека, которого заметил он сначала в поезде, а затем здесь, в Доме творчества, возле комнаты профессора Кречетова.
— Очень хорошо, что вы пришли, товарищ капитан, — с облегченным вздохом произносит Кречетов. — А я собирался к вам…
— Я ведь теперь тут у вас устроился, — объясняет вошедший. — В комнате напротив. И кажется, вполне своевременно. Штуку эту, — кивает он на магнитофон, — удалось вам, значит, обнаружить. Так она в зонтике оказалась?.. Да, остроумно, ничего не скажешь. А теперь давайте-ка поставим ее на место. Надо полагать, за ней придет ведь кто-нибудь. И этим надо воспользоваться. А вы, значит, сын Василия Васильевича Русина? — оборачивается капитан к Алексею, протягивая ему руку. — Мы с ним старые знакомые. Рад и с вами познакомиться — капитан Петров. Папаша ваш помог мне в одном деле, надеюсь, и вы не откажетесь?
— Конечно, товарищ капитан!
— Очень вас прошу повнимательнее присматриваться к Телушкину и Маврину. Особенно завтра, когда они будут на пляже. А вы, Леонид Александрович, постарайтесь, чтобы завтра Варя ушла на пляж без зонта. Интересно, что они предпримут, чтобы иметь возможность вывинтить из него свой магнитофон.
— Думаете, что им не терпится получить поскорее информацию, записанную этим «Гномом»? — спрашивает Леонид Александрович.
— Не только это. Им важно знать еще и качество этой магнитной записи.
— А что, если я запрещу Варе водить этих субъектов в мою комнату?
— Вот этого-то я просил бы вас не делать. Нам ведь нужно поймать их с поличным. Если удастся, то мы сделаем это уже завтра, только вам придется снова куда-нибудь «уехать», поставив в известность Варю. Ну, а она, наверно, сообщит об этом Маврину и Телушкину. Постарайтесь и вы, Алексей Васильевич, как-нибудь уведомить их об «отъезде» Леонида Александровича, но так, чтобы…
— Я понимаю вас, товарищ капитан.
— И еще одна к вам просьба, Алексей Васильевич. Мне понадобится ключ от вашей комнаты после того, как вы вернетесь с завтрака. А вам придется побыть это время на пляже в компании Телушкина и Маврина. Они ведь теперь приходят на ваш пляж ежедневно.
— Да, как на работу, — усмехается Алексей.
«35»
Капитан Петров устраивается в лоджии Алексея Русина таким образом, чтобы не быть замеченным со стороны пляжа. Ему хорошо видна отсюда вся прибрежная полоса, примыкающая к приморским корпусам Дома творчества. Но его интересует сейчас только светлая глыба камней, сохранившихся от прежней разрушенной штормом набережной. На них устроились Варя, Алексей Русин и Сидор Омегин. А вокруг на поролоновых лежаках расположились Фрегатов, Семенов, Маврин и Телушкин.
«Интересно, сообщила ли уже им Варя, что дядя ее уехал? — думает капитан Петров. — Если не она, то Русин должен был бы это сделать. А если это так, то кто-нибудь из Вариных ухажеров найдет повод сходить за ее зонтиком. Но кто — Вадим или Корнелий?..»
Время идет, а они все еще лежат на пляже, и Корнелий, не умолкая, шутит, как всегда вызывая дружный смех. Неужели так и не решатся?.. Или не могут найти подходящего повода?
Но вот Корнелий говорит что-то Варе, показывая на солнце, а она, смеясь, мотает головой. К Корнелию присоединяется и Вадим. По его жестам можно догадаться, что он предупреждает ее от солнечного удара. Похоже, что им удается уговорить девушку. Набросив на плечи полосатый халатик, она неторопливо идет к каменной лестнице. Как же они ее одну?.. Но вот поднимается и Вадим. Догоняет Варю. Они идут теперь вместе, разговаривая о чем-то.
Но что такое? Похоже, что Варя отдает ему ключ. Значит, она решилась пустить его в комнату дяди одного. Да это и вполне естественно — она ведь убеждена, что Вадим любит ее и у нее нет, конечно, никаких оснований не доверить ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71