Двое ушедших туземцев вернулись, неся большие листья, на которых высились целые горы пищи. Кроме того, появились две фляжки с чистой водой.
В животе Джуны громко заурчало. Уши туземцев насторожились, и они уставились на Джуну, порозовев от любопытства. Она тоже покраснела, но уже от стыда. Ее кожа стала темно-коричневой, почти вернув свой прежний оттенок. Бледные зеленые и синие волны омыли тело больного туземца. Может, он потешается над ней? Джуна пожала плечами и покраснела еще сильнее. Больной туземец успокаивающе положил ей руку на плечо. Она улыбнулась и снова погладила его руку костяшками своей. Эти существа определенно начинали ей нравиться.
Ей протянули чашу, до краев наполненную водой. Вода пресная, со слабым кисловатым привкусом. Джуна жадно осушила чашу. Так много всего случилось, что она даже не почувствовала, что умирает от жажды. Туземцы попили, а потом обрызгали себя водой. Джуна тоже облилась, смывая следы липкого меда.
После этого туземцы принялись за еду. Ее проводник выбрал маленький красный плод, понюхал его и протянул Джуне. Джуна взяла его и тщательно осмотрела. Плод был незнакомый, так что, надо думать, принадлежал к виду, еще не известному экспедиции. Она понюхала его — может, так полагается делать? Плод имел сильный и сложный аромат, сладкий, как у хорошего вина. Больной туземец дотронулся до ее руки своими костяшками. Он держал в руках такой же плод и показывал, как его надо чистить и есть. Вкус был, как у лучших сортов бочкового рислинга отца Джуны, но без привкуса алкоголя.
Пища была восхитительна, но вид и вкусовые свойства не всегда совпадали. Один фрукт вкусом и запахом походил на сливочный крем с корицей, другой напоминал сырого краба. Джуна попробовала светло-серое мясо. Сладковатое, будто замаринованное во фруктовом соке, но почему-то с солью и привкусом сыра. Интересно, подумала она, от какого оно зверя?
Туземцы пичкали ее едой, пока она не наелась до отвала. Еда резко изменила ситуацию. Джуна больше не чувствовала себя так, будто любой порыв ветра может унести ее прочь. Когда трапеза кончилась, ее проводник налил воды в чашу, сделанную из половинки тыквы, и по очереди поднес ее каждому. Все вымыли руки, а также ополоснули лица, чтобы смыть остатки еды.
Когда это было сделано, больной туземец протянул Джуне руки шпорами вверх. Ничего не понимая, Джуна отрицательно покачала головой. Инопланетянин наклонился и схватил ее за руку чуть повыше запястья. Прикосновение было прохладным и сильным. Затем шпора проколола ей кожу, и Джуна внезапно потеряла способность двигаться. Страх охватил ее, когда она безуспешно пыталась стряхнуть с себя мгновенный паралич. Но ужас, возникший с такой быстротой, так же быстро был смыт без остатка. Джуна понимала, что бояться надо, но страха не было. Ее проводник взял другую руку больного туземца. Их шпоры соединились. Третий туземец соединил свою шпору со шпорой на другой руке проводника.
Ощущение было такое, будто со всех сторон ее окружает теплый лед. Джуна чувствовала, будто нечто, совершенно чуждое ей, ползет сквозь нее, ощущаясь как холод, разливающийся по ее кровеносным сосудам. Нет, скорее это чьи-то скользкие руки ощупывают ее плоть там — внутри. Замкнутая в кокон пассивности, Джуна могла лишь стыть в парализующем страхе, пока это чуждое ей нечто овладевало ее телом.
Когда-то в лагере беженцев пять ребят постарше Джуны повалили ее на землю и стали по очереди насиловать. Ей было тогда восемь. Насилие, творимое туземцами, оживило это в памяти — стыд, унижение, бессилие. Где-то внутри поднималась волна гнева. Она швырнула этот гнев в то инопланетное нечто, которое угнездилось в ней. Другого оружия для борьбы у Джуны не было.
А потом волна невыразимого наслаждения смыла ярость Джуны так легко, будто это была крохотная пушинка, уносимая бризом. Джута купалась в теплом море эйфории, которое существовало где-то вне ее тела. Ничто другое не имело значения. С ощущением невероятного счастья Джуна погрузилась в глубины забытья.
А потом она проснулась. Теплые влажные листья наполовину скрывали ее тело. Двое туземцев спали на куче листвы в другом конце комнаты. Джуна припомнила то холодное нечто, которое изнутри изучало ее тело, и ее затрясло, несмотря на влажное тепло, царившее в дереве.
Потом пришла память о волне наслаждения, которая полностью уничтожила способность к сопротивлению. Джуна села — дрожащая, голая, напуганная тем, как легко инопланетяне овладели ею. И тем, как ей это понравилось.
Бежать! Лучше смерть, лучше голодная смерть, лучше гибель в джунглях, чем сидеть тут и переносить подобные насилия над собой.
Джуна собрала все, что могла: кремневый нож, фляжку с водой, маленькую сеть, моток веревки, сложила все это в одну из сумок туземцев. Затем собрала всю еду, которую нашла, и сунула ее в другой мешок. Закинув мешки за спину, она начала долгое путешествие вверх — к выходу из дерева.
Двое туземцев видели, как она идет по пандусу в направлении выхода. Она сжалась, ожидая, что они поднимут тревогу или попытаются задержать ее, но те только с любопытством следили за ней глазами. Джуна не останавливалась, боясь, что удача покинет ее. Она достигла выхода и вылезла наружу. Там была ночь. Шел сильный дождь, поливавший ее все время, пока Джуна выбиралась на развилку ветвей. Не видно ни зги…
Джуна остановилась. Тот ужас, который гнал ее наружу, немного ослабел, и теперь она могла думать более трезво. Итак, от инопланетян она избавилась. Что же дальше?
База располагалась на берегу океана. Флайер, когда рухнул на землю, находился в шестистах километрах северо-восточнее базы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178