Перечень наук, изученных Анито, подошел к концу, и Анито очнулась от своих воспоминаний. Сейчас начнутся испытания.
Вперед выступил Фигатонен.
— Приветствуем тебя, кандидат, — сказал он. — Расскажи мне о деревнях, что находятся к югу от реки Вайну.
Анито постаралась не показать чувства облегчения. Экзамен начался с легкого вопроса.
— К югу от Вайну есть только четыре деревни. Это Балланари, Анакра, Френами и Уаллана. — И она перешла к описанию границ деревень и перечислению имен их главных старейшин.
Наступило долгое молчание, как будто Фигатонен ждал еще чего-то.
— Есть еще одно место к югу от Вайну, эн, — продолжала Анито. — Это деревня Маналим. Она заброшена со времени последнего Великого Холода, когда его обитателям было разрешено уйти на дикие земли. Когда придет следующее холодное время, жители вернутся обратно.
— Очень хорошо, кандидат, — сказал Фигатонен. — Опиши, пожалуйста, брачный танец кинирри.
— Ты хочешь, чтобы я описала танец горных кинирри или кинирри, живущих на низменностях?
— Опиши оба танца.
Опрос затянулся на часы. В каждом вопросе содержались ловушки или детали, требовавшие большого внимания и знания тонкостей предмета, которые далеко не сразу можно было уловить. Фигатонен ушел с холма, его сменил Наратонен, которого, в свою очередь, сменил другой энкар, а потом еще один. Начался послеполуденный дождь; он кончился, когда запас вопросов иссяк. Кожа у Анито устала и болела, когда вперед выступил Укатонен.
— Как зовут главного старейшину Нармолома? — По коже всех участников собрания прошла рябь смеха.
Анито молчала, тщательно обдумывая вопрос со всех сторон, стараясь найти в нем какую-то хитрость, какой-то подвох, на которых она поскользнется и провалит экзамен. И не могла найти. Возможно, вся хитрость заключалась в том, что ее просто не было.
— Миато зовут главного старейшину, эн. Ты сам выбрал его.
— Очень хорошо, кандидат. Вопросов больше нет. Теперь отдыхай. Завтра мы проверим твое искусство в аллу-а.
— Спасибо, эн, — ответила Анито. Хотя она и чувствовала себя так, будто вот-вот рухнет на землю, она спустилась с ораторского холма и пошла из центрального круга, будто была свежа и могла отвечать на вопросы сколь угодно долго. Иирин и Моуки поспешили за ней. Нинто встретила их у дверей комнаты. Анито упала на пол, как только они вошли в помещение.
— Как прошло?
— Тяжело, — ответила Анито. Говорить было больно. — Умираю от голода. Хочу пить. Нужен отдых.
Нинто подала ей миску давленых клубов омкины, смешанных с медом, птичьей кровью и икрой араны. Иирин поднесла фляжку воды. Сладкая крахмалистая омкина возбудила аппетит. Анито наполнила желудок едой и питьем, а затем зарылась во влажную успокоительную теплоту своей постели. На следующее утро Анито показалось, что ее кожа съежилась. От долгих разговоров она болела. Анито поднялась с трудом — сведенные мускулы протестовали — и прохромала туда, где был приготовлен обильный завтрак. Она поела, а потом села в уголок и направила всю свою волю, чтобы облегчить состояние больной, перенапряженной кожи и ноющих мышц. Она хотела сделать это самостоятельно в качестве разминки для проверки своего искусства в слиянии. Потом поела еще и тут же отправилась в постель, чтобы отдыхать, пока не придет время испытания.
Укатонен разбудил ее перед полуднем и проводил в комнату Фигатонен, где должен был проходить экзамен. Ее учительница Макитонен тоже присутствовала в числе других старших энкаров. Уши Анито приподнялись — она была удивлена присутствием Макитонен.
— Ты готова к экзамену, кандидат? — спросил Фигатонен.
— Да, эн, — отозвалась Анито.
Фигатонен подал знак Макитонен. Древний энкар протянула свои руки с повернутыми вверх шпорами. Стрекательные железы на спине Анито напряглись от страха. То обстоятельство, что она была знакома с Макитонен, только усиливало ее страх и преклонение, которое она испытывала перед ней. Макитонен была крутым, хотя и справедливым учителем, и Анито была уверена, что и как экзаменатор она окажется не менее суровой и дотошной.
Анито взглянула на Укатонена. Он кивнул — жест ободрения, который они переняли у Иирин. Ободренная спокойствием Укатонена, Анито протянула свои руки, положив их на руки учителя и сжав их чуть ниже локтей. Они слились, и Анито окунулась в холодную безбрежность эго Макитонен.
Как-то раз во время обучения Укатонен повел их в пещеру в горах, чтобы показать странных слепых лягушек, белых ящериц и бесформенных розоватых рыб, которые жили в ее глубинах. Они вошли в огромную каверну, и Укатонен велел им достать все кусочки светящихся грибков, которые они принесли с собой. Иирин от восторга громко закричала, и эхо долго повторяло ее крик, когда грибки осветили сверкающие стены пещеры. Там свисали с потолка такие изящные формы, такие хрупкие и нежные, что некоторые из них рассыпались в порошок даже от одного дыхания; а сами стены казались водопадами, внезапно превращенными в камень.
Если Иирин была просто околдована пещерой, то Анито скорее ощутила страх. Она еще никогда не видела места, где было бы так мало живых существ. Эта пещера будет существовать, ни в чем не изменяясь, еще много-много лет спустя после того, как сама Анито превратится в прах. Здесь ничто не уничтожается и не возвращается к жизни. Пещера будет существовать вечно — неизменная и совершенная. Эго Макитонен напомнило ей холодное совершенство той пещеры.
Макитонен шла сквозь Анито, познавая ее до самых мелочей, выискивая физические недостатки, несовершенства, которые допустила Анито, заботясь о своем теле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178