— Кенди, я понимаю, как тебе сейчас трудно. Ты пережил ужасные времена, а теперь вдруг оказался в чужом мире, где люди живут на деревьях бок о бок с инопланетянами. Я очень хорошо понимаю, как тебе не хочется думать про историю Беллерофона или пытаться понять треск и клацанье, издаваемые чед-балаарцами.Мальчик ничего не ответил. Он просто смотрел в пол, явно пропуская слова наставницы мимо ушей.— Если когда-нибудь будет настроение поговорить, — сказала она, — просто дай мне знать, хорошо? Иногда бывает, что поделишься с кем-нибудь, и становится легче. Или, если не хочешь обсуждать свои дела со мной, побеседуй с кем-нибудь другим. Дети Ирфан заботятся о своих ближних. Мы, конечно, не реальные люди, но делаем все, что в наших силах.Кенди по-прежнему молчал. Ара вздохнула и ласково потрепала его по плечу. И вдруг ему нестерпимо захотелось плакать. Мальчик задержал дыхание, чтобы не дать волю слезам.— Ладно, — сказала она, — пожалуй, тебе действительно пора идти. А мне еще надо успеть приготовить обед. Увидимся вечером на празднике, договорились?— Хорошо.Кенди подхватил копье и поспешно вышел, чтобы матушка Ара не успела заметить слезы, навернувшиеся ему на глаза.
— Ну, и как идет расследование? — поинтересовался дядя Хазид, отправив в рот очередную порцию креветок под соусом карри.Бен поднял глаза от тарелки. Вопрос предназначался его матери, но что-то в тоне дяди привлекло внимание мальчика.— Какое расследование? — недоуменно осведомилась Ара.— Ну как какое, — вставила слово тетя Сил, — расследование убийств в Мечте. Я слышала, что убийца способен принимать разные обличья. Это правда?— Откуда же мне знать? — пожала плечами мама.— Но ты ведь участвуешь в расследовании этого дела, помогаешь службе охраны, разве не так? — настаивала тетя Сил.Как и его мама, она была небольшого роста, пухленькая, с крупными чертами лица. Ее густые черные волосы были гладко уложены или же завивались кудрями, как того требовала мода или собственная прихоть. Платье с красным корсажем было украшено синими цветами. Ее наряд неплохо гармонировал с букетом на столе. Цветами был украшен и весь дом, а из музыкального центра негромко доносились праздничные мелодии. Вообще-то Бен любил этот праздник, если бы только не обязательный семейный обед. К счастью, данное мероприятие всегда проходило в начале, и он мог, отмучившись, со спокойной душой наслаждаться остальной праздничной программой.— Какого дела? — спросила мама.— Мне обо всем рассказала Дженина Фрэнк из службы охраны. У них пост здесь неподалеку, — сказала тетя Сил. — Хорошенькое дело, ты участвуешь в расследовании, о котором все только и говорят, а родной сестре даже словом об этом не обмолвилась.Бен даже отложил вилку в сторону, не зная, что и думать.— Мама, — начал он, — ты никогда ничего такого не рассказывала…— Я… я вообще-то как раз и не должна никому об этом рассказывать, — неуверенно произнесла Ара.— Разумеется, не должна, особенно не-Немым, — заявила тетя Сил, одарив Бена сладкой улыбкой. — Но мы-то твоя семья.Мальчик так сильно сжал челюсти, что у него заныли зубы.— Сил! — воскликнула мама. — Это не…— А тело ты видела? — перебила ее Тресс. Ей было семнадцать, она тоже была невысокой и темноволосой и уже проходила в монастыре углубленный курс по изучению Мечты.— Да, да! — вступил в разговор его кузен, Заим. Ему было на год меньше, и он страдал от прыщей. — Страшно было? В новостях говорили, что на трупе полно кровоподтеков и ссадин.— Дети! — призвал их к порядку дядя Хазид. — Здоровое любопытство — это еще можно понять, но то, что вы болтаете, просто отвратительно. Ситуация становится опасной. Все вокруг напутаны. Ара, что ты можешь нам сказать по этому поводу?Мама поджала губы, и на ее лице появилось выражение, очень хорошо известное Бену. Теперь ее расспрашивать — все равно что пытаться открыть мидию голыми руками.— Я же сказала, что не имею права обсуждать эти проблемы. Любая утечка информации, касающейся расследования, может дойти до убийцы и быть использована им. Или ею.— Мы никому не скажем! — воскликнула Тресс, широко распахивая глаза, отчего они сделались огромными и совершенно невинными.И это выражение было отлично знакомо мальчику, он уже давно научился ему не доверять.Мама тоже, очевидно, неплохо усвоила этот урок.— А как твои занятия, Тресс? — поинтересовалась она.— Отлично, — ответила девушка, — но как же насчет…— А твои, Заим? — словно не слыша, перебила ее мама. — Ты уже сдал экзамены на квалификацию первой степени?Займа оказалось отвлечь легче, чем Тресс, и какое-то время он рассуждал о том, как сдавал экзамены в Мечте, чтобы продемонстрировать уровень своего умения и навыков. Бен перестал слушать и вернулся к еде. Заим и Тресс обожали рассказывать про Мечту и про то, чем они там занимаются. Тетя Сил и дядя Хазид в этом от них ничуть не отличались. Обычно в такие минуты мальчику становилось скучно и тоскливо, он чувствовал себя в изоляции, потому что не мог принять участие в общей беседе. Однако на этот раз он был только рад подобному повороту застольной беседы, поскольку у него появилась возможность обдумать происходящее. Украдкой он бросил взгляд на мать. Она занимается расследованием убийства в Мечте? Что это значит? Неужели выслеживает в Мечте убийцу? И тем самым подвергает себя опасности?Беспокойство, одна из самых знакомых Бену эмоций, накрыло его, словно тяжелое одеяло. Когда он был маленьким, и мама без движения лежала на кровати, пребывая в Мечте, он боялся, что та никогда не придет в себя. Когда подрос, он беспокоился, что во время своих рейдов по освобождению рабов мама сама попадет в рабство и никогда не вернется к нему на Беллерофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117