(Вы видели хотя бы одну картину с ней? Я — нет.) — Зовут меня Кьяра, — продолжала я. — Можете увидеть это имя на спинке того стула, на котором сидите.Фрости выполнила мое пожелание и улыбнулась:— Ой, как интересно! На стуле написано имя.Еще чуть-чуть, и захлопает в ладоши от восторга, подумала я. Но ошиблась. Я поняла, что она все-таки актриса, и, видимо, неплохая, потому что в какой-то неуловимый момент лицо ее преобразилось: невыразительные голубые глаза потемнели, в них явственно проступила злость, сдобренная весьма приличной порцией презрения. И если первое на меня не произвело особого впечатления, то пренебрежение я снести не могла. Не говоря уже о словах, которыми сопровождался этот взгляд:— Уверена, дорогуша, ты найдешь для себя другое место. Мистер Гамбуццо мне сказал: садись, где хочешь, где понравится. Я же все-таки приглашена сюда, ты, наверное, знаешь… А вы, девушки, — она обвела всех взглядом, — не могли бы не галдеть и вести себя приличнее? Мне нужно сосредоточиться на гриме. Я ведь артистка, а не просто стриптизерша.Девушки и в самом деле примолкли. Я в три шага преодолела расстояние между собой и “артисткой”, как ни странно, совершенно не ощущая боли в раненой заднице, после чего рванула на себя спинку стула с написанным там моим именем и с нашей приглашенной звездой — так, что все это оказалось на не слишком мягком бетонном полу гримерной. Потом нагнулась, убедилась, что гастролерша в полном порядке, и, схватив за волосы, приподняла ей голову.— А теперь послушай меня, — сказала я. — Ладно? Мне наплевать, что там напел тебе Гамбуццо, и еще больше наплевать на то, что ты о себе и о нас думаешь. Но заруби себе на своей кукольной нюхалке, что пока еще звезда здесь — я. А ты — москит в нашей галактике. И если хочешь работать с нами, веди себя прилично, подчиняйся нашим правилам и не выпендривайся. А иначе, чего доброго, выпадешь в осадок… Если поняла, то, пожалуйста, вставай с пола и займи любое свободное место за нашим общим прилавком. А твой бантик советую держать закрытым.Фрости поднялась, но не вняла моему доброму совету.— Я пожалуюсь своему агенту, — крикнула она, — и завтра тебя здесь не будет! Вылетишь, как пробка!Я выпрямилась, оглядела присутствующих.— Жутко напугала нас, верно? Мы все просто трясемся — от страха и воем от ужаса, правильно, девушки?Девушки охотно изобразили и то, и другое. Когда смолкли их завывания, я проговорила:— Видишь, как ты всех перепугала? Пожалуйста, не говори ничего своему агенту.Она подскочила ко мне и ущипнула за руку. Я сжала большой палец ее правой руки и дернула. Фрости вскрикнула.— Не слишком приятно, правда? — Я надавила на палец еще раз. — Представляешь, если каждая из нас сделает это хотя бы по одному разу? Поэтому давай решим сразу, чьим правилам ты будешь следовать, Фрости, — нашим или своим?Она молчала. Я снова нажала на ее палец.— Вашим, — выдохнула она. — Хватит!— Пусть будет так, дорогая. Иначе тебе станет здесь очень неуютно. А теперь будь нашим гостем и веди себя соответственно.Я отпустила ее, она взглянула на меня без особой приязни, но, как мне показалось — может, я ошибаюсь, — с некоторым уважением и, забрав свою косметику и прочие причиндалы, отправилась на свободное место. Присутствующие постепенно успокоились и вернулись к своим делам.Тони по прозвищу Дикарка подождала, пока та отвернулась к зеркалу, и шепнула мне:— Говорят, у нее большие связи. И собственный телохранитель. Ты ведь знаешь, Кьяра, кинобизнес — это тебе не танцы голяком. Там такие бабки крутятся! Эти люди шутить не любят.Я взглянула на Фрости. Та достала крошечный мобильник и что-то тихо бурчала в него. Судя по выражению лица, ее разговор не сулил мне ничего хорошего.— А кто ее агент? — спросила я у Тони. — Ты знаешь? Вообще-то наша Тони не лучшая лошадка в стойле, и в ее ржании, кроме ругани, я обычно мало чего могла разобрать, но сейчас девушка разговорилась — похоже, ее тоже задела заносчивость заезжей дивы, — и кое-что интересное я сумела узнать и намотать на ус.— Посредником у этой лярвы, — негромко сообщала мне Тони, опасливо косясь в конец комнаты, — тот самый Барри Змей, который до нее приволок сюда Винус. Она уже дала ему жару: перво-наперво сказала, что ее не устраивает общая гримерная, раздевалка и что в клубе хреновая охрана, и за неудобства и риск пускай ей больше платят. Уж не знаю, как они там столковались с Винсентом… Я так думаю, — Тони совсем понизила голос, — у нее своя “крыша”, а с Винсента она просто потянуть хочет. И если у него тоже своя “семья”, то, чего доброго, они столкнутся здесь, у нас в клубе. Сечешь? Вот будет драчка!Мне это не слишком понравилось, хотя я не очень верила в то, о чем толковала Тони. Чтоб у нас, в тихом маленьком Панама-Сити, появились сразу два мафиозных клана, да еще стали наезжать друг на друга? Из-за чего, собственно? Из-за какого-то паршивого стрип-клуба? Или, ха-ха, из-за этой белобрысой сявки Фрости? Много чести! Где-нибудь в Атланте, Филадельфии, Чикаго — это да. Но здесь?..Я взглянула в сторону Фрости. Она уже закончила нашептывать что-то в трубку, спрятала ее в сумку и выглядела жутко удовлетворенной. Прямо Жанна д’Арк после взятия Орлеана.— Что за житуха, — продолжала Тони уже громче, — если в кино и в шоу-бизнесе обыкновенным людям нужна охрана, “крыша” от этого… как его… от рэкета… Да и с охраной могут убить. Как несчастную Винус. Разве Бруно, даже с Гордоном, может нас спасти? Того и гляди снова убьют кого-нибудь…Я не могла не согласиться с Тони, но сделала это молча, просто кивнула. А потом открыла свой одежный шкафчик и вытащила оттуда бархатное красное платье, жутко узкое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78