— спросил он и, опустившись на край постели, протянул руки за спину Фрэнсис, расстегнул крючки ее лифчика и снял его. — Если ты хочешь ребенка, нам обоим придется немножко постараться, — добавил он, сжимая ее груди в своих ладонях. Потом хищно впился в ее сосок губами, и Фрэнсис невольно вздрогнула.Его руки скользнули ниже, расстегивая «молнию» на юбке и стягивая ее с бедер. Юбка упала на пол, и тут же за ней последовали комбинация, пояс и чулки. Лайнд уложил Фрэнсис рядом с собой на кровать и прижал к себе, поглаживая ее грудь, бедра, забираясь пальцами между ног, лаская и возбуждая ее…Внезапно его ласки прекратились. Фрэнсис открыла глаза, посмотрела вверх и увидела, что он раздевается.Вернувшись к жене, он распластался на ней всем телом, сводя ее с ума прикосновениями своих рук и губ. Потом он отпрянул и сдвинулся ниже, пока его голова не оказалась точно над треугольником ее золотистых волос.Лайнд осторожно раздвинул ноги Фрэнсис, зарылся лицом в ее бедра, и она неистово задвигалась. Лайнд схватил Фрэнсис за ягодицы и прижался лицом к ее плоти, доводя ее до острого оргазма языком. Затем вновь улегся на нее сверху и вошел в нее с яростной настойчивостью, изумившей Фрэнсис. Она застонала, извиваясь под ним, и он проник в глубь ее плоти несколькими яростными, резкими рывками. Наконец тело Лайнда содрогнулось, и он уткнулся лицом в шею Фрэнсис.— Фрэн… Моя милая Фрэн… — бормотал он задыхаясь.Фрэнсис гладила его по волосам, глядя в потолок.Джим был очень нежным, страстным и умелым любовником. Он всегда говорил нужные слова и совершал правильные поступки. Многие ее подруги считали Джима идеальным мужем. Однако…По щекам Фрэнсис покатились слезы.
Фрэнсис поставила мольберт на заросшем травой холме с видом на залив Лонг-Айленд. Она уже давно не держала в руках кисть, и сейчас ее охватило непреодолимое желание сбросить тяжелый груз накопившихся чувств при помощи живописи. Она вгляделась в спокойные мерцающие воды залива, намечая черты будущего морского пейзажа. Спокойные… невозмутимые… безмятежные. Как все это не похоже на клубок противоречивых чувств, которые захлестывали ее, будто приливной волной!Фрэнсис взяла кисть и задумчиво посмотрела на холст. В конце концов она начала рисовать, всецело сосредоточившись на работе и отдавая ей всю себя в надежде освободиться от переполнявших ее ярости и разочарования, выплеснув их на полотно, как это нередко бывает у художников-мужчин.Фрэнсис не могла точно сказать, когда она впервые почувствовала себя разочарованной и несчастной; она помнила лишь, что однажды утром проснулась с мыслью о том, что Джим отнюдь не жертва своей профессии, что он пользуется своим положением для того, чтобы по возможности чаще бывать вдали от жены. Она начала подозревать, что Джим вовсе не любит ее, что после свадьбы он быстро охладел к ней. Наконец ей стало невмоготу таить подозрения в себе, и она попыталась поделиться ими с Кэтрин, которая сочла ее опасения пустыми и неразумными и посоветовала обратиться к психоаналитику. Поначалу Фрэнсис встретила слова Кэтрин в штыки — ей не нужен врач, она не сумасшедшая! Просто она чувствует себя несчастной оттого, что ее муж большую часть времени проводит в отъезде, и оттого, что она никак не может забеременеть.Сидя перед мольбертом и размышляя о своей судьбе, Фрэнсис вдруг вспомнила, что Джим не только пропустил все годовщины их свадьбы — за четыре года их семейной жизни он лишь раз остался дома на Рождество. В дни своего рождения Фрэнсис получала восхитительные подарки — один раз из Парижа, дважды из Рима и, наконец, из Лондона. Ни романтического ужина при свечах, ни полной интимного очарования ночи любви — одни телефонные звонки откуда-нибудь из гостиничного номера или аэропорта.
— Сколько вам лет, миссис Лайнд? — осведомился врач, прослушав сердце и легкие Фрэнсис при помощи стетоскопа.— Двадцать восемь. — В эту минуту Фрэнсис более всего беспокоило, все ли в порядке у нее со здоровьем.До шестой годовщины свадьбы оставалась неделя, и впервые за все время Джим собирался провести этот день дома. Фрэнсис уже давно вынашивала тщательно продуманные планы уютного праздничного вечера вдвоем, и ей была ненавистна сама мысль о том, что ее усилия пойдут прахом. Она оскорбила Джима подозрением, обвинила его в пренебрежении супружеским долгом и теперь хотела загладить свою вину…— Давление чуть выше нормы, но причин для волнений нет, — сообщил врач, снимая эластичную манжету с руки Фрэнсис. — А теперь скажите, чем, собственно, обусловлено ваше… беспокойство?Фрэнсис на мгновение задумалась. Она уже хотела сказать, что не знает, но вдруг поняла, что врач имеет в виду симптомы психического свойства.— Я чувствую себя такой усталой, мне едва хватает сил выбраться утром из постели, — обескураженно произнесла она.— Когда вам бывает хуже — утром или вечером? — спросил врач, делая пометки в карточке.— Как правило, по утрам.Врач ощупал ее шею, выискивая опухоли лимфатических узлов.— Когда у вас была последняя менструация? — осведомился он, водрузив на лоб круглое зеркальце и заглядывая в глаза Фрэнсис.— Кажется, шестого марта, — ответила она, помолчав.— Понятно. — Врач сделал паузу. — У вас в семье были болезни, передававшиеся из поколения в поколение?— Я не… О каких болезнях вы говорите?— Например, заболевания сердца.Фрэнсис ненадолго замолчала.— Пару лет назад у моего отца был сердечный приступ — кажется, доктор назвал его стенокардией, — .вспомнила она. — Тогда отца положили в больницу, и он до сих пор принимает лекарства, но приступы больше не повторялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95