— Ничуть не бывало, — торопливо произнес он. — Если вы готовы пожертвовать ради репортажа своей жизнью и здоровьем, я, пожалуй, соглашусь, что он того стоит. — Трения между ними начались практически сразу с приходом Джейм в издательство, а после повышения Хильера переросли в настоящую войну.В разговор вступила Кэрин Бэрнс, помощница Тэрнера.— Я думаю, Джейм права, — сказала она, бросив на Хильера тяжелый взгляд. — Статью на такую злободневную тему захочет прочесть каждый.— Может быть, мы даже вынесем иллюстрацию на обложку, — добавил Роллинз. — А если вспомнить об умении Джейм делать скрытой камерой потрясающие снимки, которые она поставляет нам уже несколько лет кряду, ее репортаж мог бы оказаться той самой живительной струей, в которой так нуждается журнал. — Он повернулся к Джейм и добавил:— Так и быть. Даю тебе зеленую улицу.Джейм улыбнулась:— Спасибо, Бен.Разговор зашел о публикациях, находящихся в работе, об отдельных фрагментах будущих передовиц, и четверть часа спустя заседание подошло к концу. Как только Джейм принялась укладывать в сумку карандаши, блокнот и кружку, к ней подошел Майк Тэрнер.— Удачный ход, рыжуля, — сказал он, широко улыбаясь.— Спасибо. — Джейм и не подумала поднять на него глаза.— Твое предложение вызвало настоящий фурор, — продолжал Майк, словно не замечая того, что Джейм откровенно его игнорирует.На сей раз Джейм вскинула голову.— Вот как? Это почему же?Тэрнер сунул руки в карманы.— Брось, рыжуля, не надо на меня нападать, — осклабившись, произнес он. — Скажи на милость, зачем такой женщине, как ты, гоняться по трущобам за уличными хулиганами?Джейм гневно прищурилась.— К вашему сведению, мистер Поклонник Изящных Искусств, пока вы торчите в своем кабинете с кондиционированным воздухом и получаете свои деньги уж не знаю за что, я собираюсь рискнуть головой ради будущей статьи. И еще добавлю: я освещала в печати кровавые трагедии — угоны самолетов, политические демонстрации, покушения и серийные убийства — задолго до той поры, когда вы появились здесь.Так что не надо говорить мне, может или не может заниматься этими делами такая женщина, как я!— Минутку! Я вовсе не утверждал… — начал Тэрнер.Джейм бросила на него пронзительный взгляд.— Знаешь что? Твоя болтовня всегда казалась мне глупыми шутками чванливого зазнайки, — ледяным тоном заговорила она, вновь собирая свои пожитки, — но я ошибалась. Ты самый настоящий грязный ублюдок. — Она покинула конференц-зал, провожаемая изумленными взглядами Тэрнера и прочих присутствующих.
«Дело не в том, что они не принимают всерьез фотожурналиста женского пола, — они не принимают всерьез меня», — сердито размышляла Джейм, переходя Тридцать четвертую улицу по направлению к Пенсильванскому вокзалу. В руках у нее был большой кофр с новой камерой «Хассельблад», а на левом плече висел футляр со сменными объективами, покачиваясь в такт ее быстрой спортивной походке. В глазах окружающих, если не всех, то большинства, она по-прежнему остается избалованной богатой девчонкой, избравшей необычное хобби. Никто и не вспоминает о том, что она в раннем детстве осталась сиротой — во всяком случае, так считалось — и волей-неволей научилась самостоятельности. В ней видели внучку Гаррисона Колби, который был не только очень богатым человеком, но в свое время занимал видное место на вашингтонском политическом Олимпе. С самого рождения она пользовалась всевозможными преимуществами. «Во всяком случае, так им кажется», — мрачно думала Джейм.Чтобы проявить себя, ей с первого дня работы в издательстве приходилось трудиться за двоих. Джейм знала себе цену: ее снимки появлялись на обложках «Уорлд вьюз» чаще, чем работы любого другого фоторепортера.За пять минувших лет ей трижды присуждали крупные призы, а недавно одна манхэттенская галерея предложила устроить персональную выставку ее лучших фотографий. И все же среди коллег Джейм оставалось немало людей — Тэрнер и Хильер, к примеру, — которые приписывали ее успех слепой удаче либо имени и влиянию Колби. Джейм улыбнулась в глубине души. Тэрнер не воспринимает всерьез ни одну женщину, если не спал с ней. «А может, даже и впоследствии», — мысленно усмехнулась она.Сбежав по ступеням вокзала, Джейм двинулась к станции подземки и оказалась у турникета в тот самый миг, когда прибыл состав и из вагонов повалили пассажиры, словно стадо коров, подгоняемых кнутом.Нашарив в кармане жетон, Джейм сунула его в щель автомата и вошла в поезд, все еще набитый людьми.Свободных мест для сидения не оказалось, впрочем, в проходе тоже было достаточно тесно. Джейм втиснулась между хорошо одетым светловолосым мужчиной лет сорока с черным кожаным докторским саквояжем и сложенной газетой в руках и пожилой женщиной, которая сжимала в пальцах ручку набитого до отказа и лопнувшего с одной стороны пакета с фирменной эмблемой «Мейси».Глянув через плечо, Джейм заметила двух небритых субъектов в грязных лохмотьях. «Откуда, черт возьми, эти пропойцы добывают жетоны на метро?» — подумала она.Поезд остановился на «Таймс-сквер», и хотя из вагона вышло немало пассажиров, свободных кресел по-прежнему не было. «Проклятие!» — молча выругалась Джейм. Состав отправился в путь, дергаясь и раскачиваясь, и она ухватилась за поручень.Выйдя из метро на Семьдесят второй улице, Джейм прошагала два квартала, отделявшие станцию от ее дома.Она терпеть не могла ездить в подземке и пользовалась ею только в самом крайнем случае. Однако порой это было проще, чем ловить такси, и, уж конечно, намного проще, чем искать парковку для джипа, решила она, входя в квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95