– Мне, конечно, повезло. Сам я ребенком каждую зиму катался на катке в Рокфеллеровском центре.
Эшли только вздохнула. Это был единственный случай за все годы их общения, когда у ее мужа возникло хоть какое-то светлое воспоминание, связанное с детством. Почему? – всегда удивлялась она в прежние времена. Но только не теперь, когда после гибели Брендона Холлистеры проявили себя во всей красе.
Внезапно в поле ее зрения попала полная седая женщина, которая вела за руку маленького мальчика.
– Роберт! – вырвалось у Эшли. – Роберт!
Ни ребенок, ни женщина не ответили. Эшли рванулась вперед и… остановилась, точно пригвожденная к месту. Мальчик обернулся, и ей удалось разглядеть его лицо. «Это не Роберт, – подумала она с внезапным острым чувством разочарования, от которого предательская слабость охватила все тело. – Бог мой, это не Роберт».
Эшли стояла как вкопанная, провожая взглядом исчезающих вдали женщину и мальчика. Потом с трудом перевела дыхание, и ей стало совершенно ясно, что так дальше продолжаться не может. У нее не было больше сил терпеть эту муку.
Она должна увидеться с сыном.
Эшли вся трепетала, когда такси остановилось перед выложенным из коричневого камня изящным трехэтажным особняком Холлистеров в Ист-Сайде. Она не была здесь с тех пор, как незадолго до свадьбы приезжала с Брендоном в Нью-Йорк, а с Холлистерами не виделась со времени суда. «Рано или поздно все равно придется встретиться с ними лицом к лицу, – говорила себе Эшли. – Скоро они узнают, зачем я на самом деле приехала в Нью-Йорк. Почему бы им не услышать об этом от меня?»
Расплатившись с водителем, она некоторое время стояла на обочине, готовясь к предстоящей схватке. Перевела дыхание, распрямила плечи, подтянулась и зашагала в сторону дома. Возбужденная собственной яростной решимостью во что бы то ни стало увидеться с сыном, толчком распахнула тяжелые железные ворота, устремилась прямиком к парадной двери и нетерпеливо нажала на кнопку звонка.
Дверь тут же открылась, на пороге стоял Мейсон, дворецкий Холлистеров. Он улыбнулся – судя по выражению глаз, узнал ее.
– Добрый день, мисс Гордон… ох, простите, миссис Холлистер, – дружелюбно произнес Мейсон и сделал шаг назад, давая ей возможность войти.
«Похоже, нельзя сказать, чтобы слуги здесь целиком поддерживали хозяев», – подумала Эшли, снимая черные перчатки и оглядываясь по сторонам.
– Клаудиа… миссис Холлистер… дома? – спросила она.
– Да, мадам, – ответил Мейсон, возвращаясь к чопорной, официальной манере держаться. – Полагаю, в библиотеке. Сейчас доложу о вашем приходе.
– Спасибо, Мейсон.
Он исчез в глубине длинного коридора, а Эшли, которой внезапно стало почти жарко, распахнула шубку из черно-бурой лисы. Где Роберт – вот что волновало ее.
Она скользнула взглядом по ступеням лестницы, надеясь хотя бы мельком увидеть сына. С того злосчастного полдня в Сан-Франциско, когда мальчика буквально вырвали у нее из рук, прошло больше восьми месяцев. Все это время Эшли не знала ни минуты покоя. Как он? Что с ним? Здоров ли, как чувствует себя в новом окружении и не забыл ли о ее обещании прийти за ним? Может быть, ему тут плохо, он страдает?
При виде всего этого мраморно-хрустального великолепия ее беспокойство лишь усилилось. Эшли уже забыла о роскоши, царившей в доме Холлистеров, и о том, насколько холодна и лишена любви атмосфера их семьи. «Это не дом, а просто какой-то проклятый музей», – думала она, охваченная все возрастающей тревогой.
– Что вы здесь делаете?
Эшли вздрогнула. На лестничной площадке, презрительно глядя вниз, стояла Клаудиа Холлистер.
– Я тоже рада видеть вас, Клаудиа, – сухо промолвила Эшли, словно не заметила грубости. – Я здесь, чтобы повидаться с Робертом.
Клаудиа величаво спустилась по ступенькам лестницы.
– Это невозможно, – отрывисто бросила она. – Интересно, кто, черт возьми, впустил вас сюда?
– Мейсон, – ответила Эшли. – Знаете, Клаудиа, вам, наверно, придется объяснить своим людям, кого можно впускать, а кого нет.
– Я так и сделаю. А теперь убирайтесь отсюда – и немедленно.
Ее ледяной взгляд обжигал точно огонь, но Эшли изо всех сил старалась не поддаваться его воздействию.
– Только после того, как увижусь с сыном, – ровным голосом сказала она.
– Тогда я буду вынуждена просто выгнать вас…
– Мамочка!
Обе женщины одновременно подняли головы. На лестничной площадке стоял Роберт, с сияющей улыбкой глядя на мать. Он тут же помчался вниз и с разбегу прыгнул в ее объятия.
– Я знал, что ты придешь, мамочка! – закричал мальчик, уткнувшись лицом ей в шею. – Бред и Клаудиа говорили, что ты уехала и я никогда больше тебя не увижу, но я все равно знал…
Эшли в изумлении взглянула на Клаудиу.
– Он называет вас Клаудиа? – спросила она.
Та словно окаменела.
– Он не считает нас дедушкой и бабушкой. Говорит, они остались в Санта-Елене, – в конце концов нервно ответила Клаудиа. – Тоже вы постарались, без сомнения.
– А чего вы ожидали? – возразила Эшли. – Вы для него чужие! – Снова повернувшись к Роберту, она поцеловала его в лоб. – Я ни на минуту не забывала о тебе, мальчик мой.
– Думаю, вам лучше удалиться, – продолжала гнуть свою линию Клаудиа.
– С тобой все в порядке, дорогой? – Не обращая внимания на слова бывшей свекрови, Эшли поставила сына на пол и опустилась перед ним на колени.
– Сейчас да, мамочка. – Он крепко обнял ее. – Я пойду с тобой?
– Уходите! – снова вмешалась Клаудиа.
– Пока нет, сыночек, но скоро, – нежно сказала Эшли. – Очень скоро. Даю тебе слово, что совсем скоро.
– Вы уйдете, или мне вызвать полицию? – вскипела Клаудиа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131