Роберт тяжело вздохнул, протиснул лицо между прутьями, поцеловал Эшли на прощание, взбежал по лестнице и скрылся в доме. При приближении Клаудии Эшли, сидевшая до этого на корточках, встала.
– Вам было велено держаться подальше отсюда. – В тоне Клаудии прозвучала угроза.
– Роберт – мой сын, – холодно ответила Эшли. – Я имею право видеться с ним!
– Пусть сначала суд предоставит вам это или любые другие права, если сочтет возможным! – отрывисто бросила Клаудиа. – Хотя я бы на вашем месте не слишком надеялась.
– Посмотрим.
– А до тех пор чтобы ноги вашей здесь больше не было! Понимаете?
– Даже слишком хорошо, – ответила Эшли.
– Вот и отлично. – Резко повернувшись, Клаудиа скрылась в глубине дома.
Вцепившись в ограду, Эшли заплакала, не в силах справиться с собой. Когда слезы иссякли, она задышала часто и тяжело, но в конце концов, с трудом переведя дыхание, заставила себя успокоиться. Достала платок из кармана пальто, вытерла глаза и, потрясенная всем происшедшим, побрела по Пятой авеню к Центральному парку.
Боль была такой же нестерпимой, как в тот день, когда у нее забрали Роберта. Невозможно и дальше выносить все это. Она должна вернуть его, должна сделать так, чтобы сын снова был с ней – и навсегда. Если бы только появился свет в конце туннеля, если бы стало ясно, что делать или хотя бы с чего начать!..
Добравшись до дома, Эшли позвонила Коллину Девереллу.
– Ваше приглашение насчет Рождества все еще остается в силе?
Когда «Боинг-747» пошел на снижение над аэропортом Кеннеди, Антон Деврис пристегнул ремни и убрал в портфель бумаги. Устало зевнул и потер глаза. Раньше каторжников приковывали к галерам, а он, похоже, превратился в какого-то самолетного каторжника – по доброй воле, что интересно. У него не было ни одной ночи нормального сна со времени вылета из Парижа неделю назад. «И все же дело того стоило», – подумал он с глубоким вздохом. Удалось выяснить все, что было намечено, хотя Интерпол по-прежнему относился к его теории с недоверием.
Теперь все встало на свои места. Семь лет назад Коллина Деверелла подозревали в организации хищения своего собственного имущества ради получения страховки. Деврис пришел к выводу, что расследование страховой компании следует прекратить. Он верил Девереллу, однако не знал легального способа помочь ему вернуть украденное имущество.
Вот тогда-то, по-видимому, Коллин Деверелл и решил взять на себя то, чем должен был заниматься закон. Из жертвы он превратился в блестящего вора и преступника. Теперь игра вступила в новую фазу: Коллин был виновен по всем статьям, и Деврис чувствовал себя в какой-то степени ответственным за то, что позволил ему выйти сухим из воды тогда, в первый раз.
Следователем полностью овладела идея так или иначе добыть доказательства своей версии и передать Коллина Деверелла в руки правосудия. Деврис абсолютно не сомневался в том, что именно Деверелл совершил дерзкие ограбления в Париже, Амстердаме, Брюсселе, Лондоне, Боготе, Рио и Нью-Йорке. Вообразил себя современным Робин Гудом и, проявив недюжинную изобретательность, занялся методическим поиском и возвращением того, что, как он считал, по праву ему принадлежит.
Интересно получалось. Четыре года назад Деверелл объявился в Марокко в поисках одной из ценнейших своих картин кисти Ренуара. Он вышел на Вильяма Харрингтона, человека с весьма подозрительными преступными связями. Деврису удалось выяснить, что в один прекрасный день Коллин сначала объявился на вилле Харрингтона, а потом исчез оттуда. В течение некоторого времени считалось, что он мертв. Очевидно, на вилле Харрингтона между хозяином и гостем произошло столкновение, и соотношение сил было, конечно, не в пользу последнего. Однако он каким-то образом уцелел и даже стал сильнее и решительнее, чем прежде. За прошедшие четыре года Деверелл ухитрился вернуть себе все, что было у него украдено.
Деврису припомнился день, когда Коллин явился к нему в офис на Манхэттене. Он был так разозлен тогда и полон такой яростной решимости! Деврис словно воочию увидел замечательный золотой медальон, который Деверелл в те времена носил на шее. Феникс, мистическая птица, способная возрождаться из пепла. И, точно эта самая птица, Коллин Деверелл восстал из пепла в пустыне Сахара, а вместе с ним ожили ярость и решимость восстановить справедливость. Точно феникс, Деверелл был неистребим.
«Именно был », – с удовлетворением подумал Деврис.
МОРСКОЙ УТЕС
декабрь 1986 года
Эшли молча сидела рядом с Коллином в его белом «экскалибуре». Машина, время от времени делая резкие повороты, мчалась вдоль пролива Лонг-Айленд по шоссе, ведущему к поместью Девереллов. Эшли до сих пор в полной мере не было ясно, почему она приняла приглашение Коллина. Только в одном не было сомнений: у нее просто не осталось сил и дальше проводить праздники в одиночестве. Она взглянула на Коллина – он казался таким сильным, таким уверенным в себе. Способным полностью контролировать и самого себя, и все, что происходило вокруг. «Вот если бы и я могла так владеть собой», – мрачно подумала Эшли и через некоторое время, чтобы завести беседу, сказала:
– Здесь и в самом деле очень красиво.
На протяжении всего тридцатипятимильного пути от Манхэттена оба они точно воды в рот набрали. Казалось, Коллин, как и сама Эшли, обдумывал какую-то очень важную проблему.
– Много пейзажей, которые так и тянет нарисовать.
Он с улыбкой посмотрел на нее:
– Ну конечно… Вы же никогда не были здесь прежде. Думаю, вам доставит удовольствие сменить Манхэттен с его мышиной возней на мир и покой здешних благословенных мест… За одно это я люблю свой дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131