— У меня такая же кровь, как у вас, — сказал он. — Я точно так же чувствую боль.“Он думает, что это я приказала его избить, — догадалась Сара. — Какая нелепая мысль!” Как будто у нее есть такие возможности! Как будто она способна на такое! До чего же слепы мужчины…Он неожиданно отпустил ее подбородок. Сара отшатнулась, вновь закрыла глаза, вновь напряглась, готовясь принять удар.Удара так и не последовало. Вместо этого Нэш, снова взял ее за плечи. Крепко, но не больно.— Вы нажили себе врага, — сообщил ей Нэш невозмутимо вежливым голосом. — Куда бы вы ни отправились, что бы вы ни делали, я с вас глаз не спущу.Сара открыла глаза и вздернула подбородок. Это был трюк, которому она научилась, чтобы губы не дрожали.— Есть закон, ограждающий от преследования.Он невесело рассмеялся.— Есть также закон, запрещающий избивать людей до полусмерти.Если он не будет держаться от нее подальше, его убьют. Надо его предупредить.— Мой муж — человек влиятельный, — сказала Сара. — На вашем месте я была бы поосторожнее.— Это угроза?— Просто предупреждаю вас: Донован не играет в игры.— А вы? Как насчет вас?— И я не играю.Он дернул головой в сторону банкетного зала. Темные волосы упали ему на лоб.— Меня этой комедией не проведешь. Вы и ваши добрые дела! На самом деле вам плевать на борьбу с неграмотностью. — Нэш опять посмотрел на нее — дерзким, сердитым, упорным взглядом. — По моим понятиям, существует два сорта людей, занимающихся добрыми делами. Одни делают это потому, что их жизнь пуста, а доброе дело дает им ощущение собственной значимости… — Возможно, он не так уж и слеп. — …а другие преследуют исключительно корыстные цели. Зарабатывают очки на выборах.— Неужели никто не занимается этим, просто чтобы помочь нуждающимся?— Только не такие люди, как вы.Он уже не держал ее так крепко. И, похоже, исчерпал свой гнев. В его глазах светилось лишь неприкрытое любопытство. Он внимательно изучал ее лицо. Между черных бровей пролегла удивленная морщинка.— Я вас не понимаю, — сказал Нэш. — Неужели дело того стоит? Спать с таким человеком, как Донован Айви, в обмен на безбедную жизнь? В обмен на джакузи и “Роллс-Ройс”? — Он коснулся бриллиантов у нее на шее. — За эту кучку блестящих камешков?Сара обиделась. Почему она должна это терпеть — и от кого? Он ей чужой. Ей до него дела нет. Как он смеет ее упрекать? Это несправедливо.Внутренний голос, которого она не слышала уже много лет, вдруг проснулся. В самом деле, почему она должна это терпеть? Разве для нее так много значит его мнение? Да и кто он вообще такой? Репортер желтой газетенки. Человек, зарабатывающий себе на жизнь клеветой. Причиняющий людям боль. Где-то в глубине ее души вспыхнул гнев. Он затлел, потом жарко разгорелся и взорвался.— О да, — с вызовом сказала Сара, — дело того стоит.Она могла бы сказать ему правду, но он все равно не поверил бы. Вместо этого Сара пустила в ход его собственное оружие, чтобы поквитаться.— Хотите знать кое-что еще? — спросила она. Он вопросительно поднял брови.— Я велела им убить вас.Он замер, как изваяние. Она видела по лицу, что репортер пытается переварить эту новость. Ей даже показалось, что вот сейчас он схватит ее за горло и задушит.И вдруг она поняла, что ей все равно.Но он не сделал попытки ее задушить, и тогда она вздернула подбородок еще выше:— Пустите меня.Он отпустил.Так резко, словно ее кожа обожгла ему ладони. Словно она была грязной. Зачумленной.Так оно и было на самом деле. Она была грязной. Зачумленной.Он попятился от нее прочь.А потом скрылся за дверью.Сара перевела дух, прислонилась затылком к стене и закрыла глаза. Ее все еще била внутренняя дрожь, когда она услыхала какое-то движение в дверях, за которым последовала вспышка и щелчок фотокамеры.Ублюдок. Подлый ублюдок. 5 Маленькую, тесную проявочную комнату заполнял стойкий запах реактивов с металлическим привкусом. Нэш резиновым скребком удалил остатки воды с негатива и повесил пленку сушиться, зажав край прищепкой.— Гениально! — воскликнул Харли, прикрепив гирьку к нижнему краю пленки и рассматривая проявленные негативы. — Вот этот кадр на полу в ванной… В нем есть такой… такой… Вот черт, слово забыл!— Пафос? — подсказал Нэш.— Точно, пафос. Или вот этот, где тебя зашивают. На лице у тебя прямо агония. Даже на негативе видно.— Это и была агония, — сухо напомнил ему Нэш.Разговор стих. Оба вглядывались в висящую полоску пленки. Наконец Харли сказал:— Ты же понимаешь, мы не можем их использовать.Нэш молчал. Он не был трусом, но не был и полным идиотом. Он не сможет одолеть Айви, если его убьют.— Ты прав, — неохотно признал он. — Мы не можем их использовать. По крайней мере не сейчас.Харли утвердительно хмыкнул в ответ, потом спросил:— А как насчет вот этого?Он указал на одинокий негатив, висевший отдельно, — единственный снимок на пленке, где все остальные кадры были просто черными.Сара Айви. Стоит с закрытыми глазами, прислонившись к стене. Слегка запрокинутая голова и вздернутый подбородок придавали ей чертовски беззащитный вид. Чертовски невинный.“Я велела им убить вас”.В тот момент Нэш ей поверил. Но потом, когда его гнев остыл, он почувствовал в этих словах преувеличение, которое просто невозможно было проглотить. Сколько ни пытался, он не мог заставить себя поверить, что она такая бездушная.И что из этого следует? Что он дурак. Что он разнюнился, потерял свою хватку.Он все еще пристально всматривался в негатив. Все темное было светлым. Ее волосы. Ее платье. Ее глаза. Ее губы. Ему не терпелось увидеть проявленный снимок. Как только негатив просохнет, он сделает оттиск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91