— Забывала дорогу домой. Правда, странно? Я вот ни за что не заблужусь! Я знаю в городе каждую улицу и каждый магазин. И даже не в городе. Я и все проселочные дороги знаю тоже. Когда почтальон уходит в отпуск, мы еще с одним парнем развозим почту, потому что дороги-то я знаю.
— Как замечательно иметь такую память!
— Говорили, будто я не могу больше о ней заботиться. Но это не так. Я мог.
— Я уверена, ты прекрасно справлялся, — поддакнула Клео. — Из-за этого вернулся Дэнни? Потому что твоя мама все забывала?
— Нет… — Бью слегка замялся, — просто захотел и вернулся. Ему тут нравится, ему здесь хорошо.
Казалось, заодно с Клео он старается убедить и себя в том, что Дэниэл всем тут доволен. Они зашагали по дорожке к столу.
— Я слыхал, будто вы приехали к нам, чтобы найти ключ. Я вот тоже потерял собаку, ее звали Фидо. Не знаете, где она? — Бью испытующе смотрел ей прямо в глаза.
Клео помолчала. Что она могла ответить на подобный вопрос?
— А давно ты ее потерял? — спросила Клео, стараясь выиграть время.
Прищурившись, Бью призадумался. Наконец лицо его прояснилось — он нашел ответ.
— Мне тогда было восемь.
Клео расслабилась. Сто лет назад. Никто не станет ждать, что она найдет пса, которого уже и на свете-то нет.
— А сколько тебе сейчас?
— Тридцать шесть. Я всегда шучу, называя Дэнни своим младшим братишкой. Хотя он больше меня!
Бью так заразительно расхохотался, что и Клео не удержалась от улыбки.
— Что там у вас смешного? — поинтересовался Дэниэл.
— Я попросил Клео найти мне кое-что, — не скрывая радости, сообщил Бью.
Целиком поглощенный мясом, Дэниэл бросил:
— Уверен, Клео найдет тебе все, что ты потерял. Правда, Клео?
— Но не собаку, пропавшую больше двадцати пяти лет назад, — отрезвила его своим ответом Клео.
— А, Фидо! Да, Фидо вряд ли когда вернется.
— Нет, может, еще и вернется, — возразил Бью, впервые проявляя перед Клео упрямство.
— У тебя нет случайно фрисби? — спросила та, пытаясь отвлечь Бью от мыслей о давно пропавшей собаке. — Вестник умеет ловить фрисби.
— Вот это да! Есть! Сейчас притащу!
Бью ринулся в дом, а Вестник помчался за ним по пятам.
— Ловко выкрутились.
— Очевидно, от выпивки вы становитесь общительнее. — Клео указала на новую бутылку пива у него в руке. — А что происходит после дюжины? Станете смешливым? Или просто-напросто отключитесь?
— Вам следовало бы самой знать ответ, — насмешливо заметил Дэниэл. — Не пойму, зачем вам нужно вообще задавать какие-то вопросы.
— Вы переигрываете. Я никогда не утверждала, что я всеведущая. — И задала главный вопрос: — Почему вы так ненавидите меня?
Ей удалось застить Дэниэла врасплох. Он поискал ответ, но ничего подходящего так и не нашел.
— Такие люди, как я, — Клео для пущего эффекта тыкала в него пальцем, — мы продаем надежду. А надежда требуется всем.
На это ответ у Дэниэла нашелся:
— Дерьмо все это!
— Ты такой со всеми или только со мной?
По тому, как дернулись его губы, Клео догадалась, что он понял: ему в этом споре ни за что не победить.
А потом поймала себя на том, что смотрит на более темные корни его выбеленных солнцем волос, на белесые от солнца брови. То же эффектное сочетание, делавшее Питера О'Тула таким неотразимым в «Лоуренсе Аравийском».
Дэниэл отхлебнул из пивной бутылки.
— Что уставилась? — с нарочитой грубостью спросил он. — Считываешь мою ауру?
— Возможно.
— Ну и как она? Черная? — насмешливо осведомился он.
Получилось забавно, но она ни за что не улыбнется. Наоборот, Клео взглянула на него очень серьезно и проговорила:
— Я вижу перед собой человека, который чувствует себя загнанным в ловушку обстоятельствами. Победить их, как он считает, ему не под силу.
— С Бью, стало быть, сплетничала, — сделал вывод Дэниэл.
— Держу глаза открытыми, только и всего. — Ладно, хватит с нее споров. Клео огляделась, ища новую тему для разговора. — Ваш сад такой красивый. Как замечательно, что вы с Бью ухаживаете за ним до возвращения вашей матери.
Позади нее повисла тяжелая тишина. Клео обернулась. Ей показалось, что лицо Дэниэла окаменело.
— Она никогда не вернется.
— Как это? — не поняла Клео. Неужели братья считают, что не сумеют вдвоем обеспечить ей должный уход?
— Она… — Дэниэл запнулся, — умерла. Два года назад.
— Но Бью сказал…
— Да знаю я, что наплел Бью. Он всем говорит одно и то же. По какой-то причине он не может или не хочет поверить в ее смерть. Даже на похороны отказался идти. Сказал, останется дома, чтобы ей не было скучно одной. Иногда я слышу, как он перешептывается с кем-то, а когда спрашиваю, с кем, отвечает — с мамой.
— Да-а…
— Вот именно.
Растерявшись, не зная, что тут можно сказать, Клео смотрела на него. На кончике языка у нее вертелись слова — «сочувствую, мне жаль», но тут вернулись Бью с Вестником и фрисби.
— фу-ух! Еле-еле разыскал! — выговорил запыхавшийся Бью.
И, протянув ей фрисби, стал ждать, полный предвкушения.
— Вестник! Ну-ка, сюда! Ступай принеси! Клео подбросила диск под углом, чтобы диск набрал достаточную высоту, и пес успел, проследив за ним глазами, рассчитать, где тот приземлится. Когда пес решил, что обгонит диск, то подпрыгнул, туловище его изогнулось. И он схватил пластиковый диск, громко клацнув зубами. Довольный, Бью захлопал в ладоши, и даже Дэниэл оторвался от гриля, на него грациозный прыжок пса тоже произвел впечатление.
Вестник подбежал с фрисби в зубах и положил игрушку у ног Клео, желая, чтобы та метнула ее снова.
— Можно, я попробую! — закричал Бью. Клео протянула диск ему.
— Только бросай повыше, чтобы у него хватило времени рассчитать, куда летит диск, — посоветовала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71