— Вы были изумительны на сегодняшнем сеансе, — обронил Кэмпбелл, небрежно касаясь руля.
— Заслуга не моя, — отозвалась Клео. Говорить с Кэмпбеллом куда легче, чем с Дэниэлом. Разговор можно вести самый пустячный. Не очень хорошо, но можно. — На меня просто находит.
— Неважно, как это происходит. Все равно поразительно. Мне бы хотелось послушать поподробнее про это. — Он притормозил перед ее номером мотеля. — Хотите где-нибудь пообедать вместе сегодня вечером? И заодно поговорили бы.
Он же не о ее «даре» хочет говорить. Почему это мужчины всегда притворяются? Хотя, неважно, каким бы предлогом он ни воспользовался, ответ Клео дала бы один.
— Я бы с удовольствием, — ответила она, — но у меня уже есть на вечер планы. — Эта обтекаемая фраза позволяла выйти из неловкого положения без ущерба для его самолюбия.
К ее облегчению, настаивать Кэмпбелл не стал.
— Ну, может, в другой раз.
— Конечно, — охотно согласилась она, зная, что уже через несколько часов будет далеко отсюда. — В другой раз.
И, схватив сумочку, выскочила из машины.
— Спасибо, что подвезли.
Доктор кивнул и одарил ее теплой, дружелюбной улыбкой.
В мотеле Клео принялась упаковывать одежду, порой натыкаясь на принадлежности Вестника: то средство от глистов, то специальный шампунь, то его свидетельство о вакцинации. А ошейник она сохранит. Может, когда-нибудь заведет себе другую собаку.
Она упаковала все, кроме своих волос: их Клео бросила в мусорную корзинку. Теперь только и осталось дождаться темноты. Как только городок заснет, она уедет.
Клео попробовала было смотреть телевизор, но прием был такой плохой, что она сразу же выключила его. Включила приемничек в часах, но оттуда раздавался только громкий свист и скрежет. Она выключила и его, швырнув пульт управления на телевизор.
Больше делать было нечего, Клео прилегла и попыталась заснуть. Ей требуется отдых, ведь предстоит всю ночь добираться на попутках.
Скоро она заснула, и ей сразу же стали сниться сны.
…Смех. Кто-то смеется. Смех раздается прямо позади нее, точно бы исходит откуда-то изнутри стены, позади ее головы.
«Проснись, — приказала она себе. — Проснись же!»
И проснулась.
Комнату уже затопил сумрак, он так сгустился, что казалось — за окном уже ночь.
Смех.
Он по-прежнему доносился из-за стены. Из соседней комнаты.
Клео села, босые ступни колол синтетический коврик. Оранжевый.
Смех все перекатывался за стеной. Резкий, пронзительный. Пьяный хохот женщины. Между взрывами смеха Клео слышала рокот густого мужского баса.
Встав, она подошла поближе к стене, намереваясь приложить к ней ухо. Собираясь с духом, она вытянула руку, прижала к стене ладонь. И ладонь вошла в стенку будто в мутную воду.
«А-а, это я еще не проснулась, — поняла Клео. — Я еще во сне».
Могла бы и сразу догадаться — та же атмосфера, зловещая, искаженная, как в старом кошмаре про тыкву, Клео охватило недоброе предчувствие, осознание — вот-вот произойдет нечто дурное, и помешать этому она никак не сможет.
Клео нажала на стенку сильнее — рука вошла по самое плечо. Потом хотя она очень хотела проснуться, хотя ни за что не хотела этого делать, но все равно последовала за своей рукой — сквозь стену… и наконец очутилась в соседней комнате, в точности такой же, из какой пришла: только эта была зеркальным отражением первой. Кровать стояла не у западной стены, а у восточной, зеркало висело напротив нее. А оранжевое покрывало по-прежнему лежало на кровати. На окнах так и висели оранжевые шторы.
Сначала Клео показалось, что она одна, но потом она обнаружила — это не так. В центре комнаты, спиной к ней, находился какой-то мужчина. Откуда он появился? Он наклонился, целиком уйдя в какое-то занятие.
Клео смотрела. Мужчина взялся за уголки оранжевого покрывала и начал заворачивать в него что-то, закатывать туда, связывать узел.
Что это он делает?
Закончив, он поднял узел, видимо, очень тяжелый, потому что мужчина чуть не рухнул под его тяжестью. Буркнув что-то, он выругался, пытаясь снова поднять свою ношу. Но узел, вырвавшись из рук, свалился на пол к его ногам. Он ворчал и ругался, потом схватил покрывало за один угол. Пятясь, стал тянуть его к двери, оставляя на ковре темную дорожку.
Клео пошла по этой дорожке за мужчиной, вышла из двери, туда, где разинул в ожидании зев багажник. Мужчина оглянулся на Клео.
И теперь она разглядела, что это Харви.
— Чего стоишь? Давай помоги мне спрятать ключ.
Он смотрел ей прямо в глаза, ничуть не встревоженный и не удивленный тем, что она все видела.
— Хватайся за другой конец.
Они подняли узел, тот оказался почти невесомым. Зачем ему вообще потребовалась ее помощь?
— Залезай! — скомандовал он, тыкая на багажник.
Клео помотала головой. Ей совсем не хотелось лезть в багажник и лежать там скрючившись рядом с оранжевым узлом.
— Давай же! Я подвезу тебя.
Попутка ей действительно была нужна. Это верно.
— Из города? — уточнила она.
— Да куда угодно.
— Так, значит, ключ у вас?
— Я сам и есть ключ.
— Я не понимаю…
— А тебе и незачем. Это сон.
Она вгляделась в него пристальнее и вдруг обнаружила — стоит перед ней вовсе не Харви, а доктор Кэмпбелл. И с самого начала был Кэмпбелл.
— Полезай в багажник!
— Я не могу.
— А ну живо!
Повернувшись, Клео попробовала бежать. Бежать-то она бежала, но ноги ее вязли в чем-то густом, бездонном. В коврике. Оранжево/ч лохматом коврике. И она не двигалась с места, не продвигалась вперед. Она знала — он неотступно следует за ней, дышит ей в спину, настигает ее.
Она почувствовала на своей руке его жесткие пальцы.
Завизжала, обернулась…
Проснулась Клео с колотящимся сердцем, одежда у нее стала влажной от пота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71