Если хочешь понять... Я дал тебе подкрашенную воду... Я сам... я сам
этого хочу. Чтобы ты поняла. Чтобы был кто-то еще. Я больше не могу...
Его пальцы разжались, и я тут же полетела в бездну. Моя последняя
мысль все-таки была о смерти - я уже забыла, как засыпают в двадцать лет
после сильной усталости.
Примыкающая к тайнику комнатушка, похожая на дно колодца, теперь была
домом. Только самое необходимое - крошечная ванная, допотопный немой ро-
бот, кое-что из гардероба и косметики, доставленное Гуром из города по
моему заказу, столик, кресло и тахта. С утра до вечера я валялась на
ней, обложенная книгами и словарями, и пыталась разобраться в странных
историях, где люди говорили друг другу таинственные слова, похожие на
молитву, убивали себя и других, сражались с ветряными мельницами, разыг-
рывали длинные нелепые спектакли вокруг самых элементарных желаний. Осо-
бенно связанных с женщиной.
Я воспринимала только их музыку. Ее можно было просто слушать, не до-
капываясь до логики и здравого смысла. Беспокойство, которое она вызыва-
ла, не навязывалось извне, а было внутри меня, пока еще не понятное, но
крайне занятное. Я слушала себя,
Мне никто не мешал. Лишь иногда за дверью слышался раздирающий душу
скрип (это вычитанное "раздирающий душу" мне понравилось), и появлялся
мой робот, чтобы накормить меня, подобрать с пола книги и, унося полную
пепельницу окурков, удалиться с "раздирающим душу" скрипом.
Среди ночи я сквозь сон слышала шаги Гура. Вниз по лестнице и дальше
по подземному коридору. Куда и зачем он ходил, я не знала. Выходить в
коридор мне было строжайше запрещено, и Раздирающий Душу бдительно сле-
дил, чтобы я не нарушила этого запрета. Шаги Гура звучали чуть слышно,
но почему-то каждый раз будили меня. Лишь потом я сообразила, что бес-
сознательно ждала их в полусне.
Под утро он возвращался. Попасть в тайник можно было только через мою
комнату.
Делая вид, что сплю, я наблюдала, как он крадется во тьме мимо моей
тахты. Он прекрасно ориентировался в темноте, скользил меж стульев, ко-
торые я нарочно расставляла на его пути, с бесшумной грацией кошки. Как
и в тот вечер, когда был Эрлом Стоуном. Почему он переменил имя и про-
фессию? Что сейчас составляло его жизнь, помимо легальной внешней сторо-
ны? Эти вопросы занимали меня ничуть не меньше Земли-альфа. Меня интере-
совал Гур, а еще больще - мой интерес к Гуру.
Я знала, что Рита была его девушкой, но ко мне он ни разу не прибли-
зился. Я тоже не делала никаких попыток к сближению, а, напротив, каждый
раз, когда он пробирался к тайнику мимо моей постели, инстинктивно нас-
тораживалась, словно мне грозила опасность.
Тем более непонятно, потому что меня к нему тянуло. И не только как к
источнику информации. Когда Гур был в библиотеке, я уже не могла спать,
иногда не выдерживала и, наскоро одевшись, шла туда. Гур сидел на старом
диване с книгой или в наушниках, закрыв глаза. Лицо его казалось пепель-
но-серым, а тени у глаз - голубоватыми, то ли следы грима, то ли уста-
лости. Углы рта, руки находились в блаженно-расслабленном состоянии по-
коя, только сомкнутые веки, обычно неподвижные, мелко дрожали, будто ве-
тер гнал рябь по воде.
Я осторожно садилась рядом и тоже надевала наушники. Пленка была ста-
рая, с дефектами, музыка то гремела, то совсем удалялась, и я слушала то
ли Ингрид Кейн, то ли Риту, то ли Николь, которая сидела сейчас рядом с
Гуром.
Я сделала очень важное открытие насчет Риты и Гура. "Все время хотела
его видеть, думала о нем, караулила..." ЛЮБОВЬ. Как на Земле-альфа. Рита
была ВЛЮБЛЕНА в Гура. Это "их" слово, которое прежде было для меня лишь
словесным обозначением чего-то непонятного, абсурдного, вдруг обернулось
реальностью. Даже слишком реальностью. Мною.
Рита. Бетянка до мозга костей. Ей было поручено следить за Гуром,
стать его подружкой, и она выполняла этот приказ охотно, потому что Гур
не был ей неприятен и она, наверное, согласилась бы на связь с ним и без
инструкции. А потом альфазин, после чего ее отношение к Гуру стало похо-
же на болезнь. Любовь.
Гур считал, что природа любви заключалась в стремлении "того" челове-
ка вырваться из оболочки своего замкнутого "я", ощутить единство с дру-
гим "я".
Стремление к невозможному. Иллюзия, самообман. Глупо. Рита вряд ли
сознавала, что с ней происходит, и еще меньше умела бороться со своими
эмоциями. Она надоела Гуру, раскрыла слежку и была исключена из игры
обеими сторонами.
Пока она видела его ежедневно, ей еще как-то удавалось держаться, но
вот она не видит Гура три недели. Последний отчет. Настроение отличное,
болезнь проходит, никаких нелепых желаний, никаких мыслей о Гуре.
Через два дня она пришла ко мне просить о смерти. Ее лицо в то утро.
Я подошла к зеркалу. Теперешняя Рита выглядела старше - то ли сказыва-
лось подземное существование, то ли...
Мне показалось, что лицо Риты-Николь стало приобретать черты Ингрид
Кейн. Вокруг глаз по-прежнему ни единой морщинки, но взгляд... И нес-
войственная Рите линия губ, слишком напряженная, - я всегда, когда раз-
мышляла, стискивала губы так, что в углах образовывались ямки. И причес-
ка. Видимо, я механически закалывала волосы, как когда-то в молодости.
Рита была ВЛЮБЛЕНА в Гура и, оказавшись изолированной от него, по-
чувствовала, что не хочет больше жить. Ситуация, аналогичная историям в
их книгах. Но Рита была бетянкой. Почему она не сообщила отцу, не обра-
тилась к врачам, когда приступы стали невыносимыми?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35