— Ну что, так теперь и будешь лежать, КЭ.К Илья Муромец на печи? Или все же соизволишь подняться?
Вера не ответила.
— Конечно, ты у нас всегда хорошая! — раздраженно продолжала Юля. — Во всем виновата я. Хочешь, плакат над тобой повешу, так и напишу: «Всегда виновата Юлька Тимофеева, младшая сестра»? Верочка у нас всегда ангел, а все пакости придумывает Юлечка.
Глухое молчание в ответ.
— Между прочим, моя милая, ты сама мне предложила попробовать его отбить! — закипала все сильнее Юля. — Я и попробовала! Я же не знала, что он такой маньяк сексуальный! Я даже ничего особенного не делала. Он сам на меня набросился! Сразу после процедуры… И как мне прикажешь поступать? Молчание.
— Да ему, если хочешь знать, вообще все равно, с кем спать! — закричала Юля. — Не мы — так нашел бы себе других девчонок! Это такая порода мужиков: сунул-вынул и погнал себе дальше! Ну что ты молчишь? Хоть слово можно сказать?
Молчание.
Юля в бешенстве вылетела из комнаты и бросилась на кухню, на ходу заглянув в раковину, полную посуды. И тотчас вернулась к сестре.
— Там посуда немытая, — пробурчала она, чуточку остыв.
Молчание.
— А сегодня твоя очередь посуду мыть. Полная тишина.
— Ну, Верка! Уговор есть уговор. Не лопать же теперь из грязной.
Вера не пошевелилась… Юля отчаялась. Она готова была на все, чтобы разговорить сестру.
— Ты как хочешь, а я от тебя не отстану! Буду сидеть и нудеть, пока не вымоешь посуду! Так что придется тебе терпеть мое общество все оставшееся до работы время.
Вера молча встала и пошла на кухню. Обрадовавшаяся и оживившаяся Юля помчалась за ней. Но радовалась она рано. Едва войдя на кухню, Вера со всей силы начала бить тарелки об пол. А разбив все до одной, так же молча вернулась в комнату и легла на диван. И сказала негромко, не поворачивая головы:
— И твою мать тоже…
На следующий день обе сестры проснулись в самом мрачном настроении.
Вера дежурила в процедурном кабинете автоматически, хмуро поглядывая на пациентов.
Один из них оказался чрезвычайно веселым стариканом и стал ее раздражать с первой же минуты появления в кабинете. Вид у него был фривольный, несмотря на возраст. Эту игривость подчеркивало постоянное подмигивание левым глазом — очевидно, нервный тик.
Старичок сразу заговорил, снимая штаны:
— Я у вас тут в первый раз. Говорят, вы рукастая.
Вера покосилась на него угрюмо.
— В каком смысле? Старичок хихикнул.
— Так приятно колете, что боли никакой. Одно удовольствие…
Вера удивилась.
— Удовольствие?
С выражением легкой брезгливости она резко взяла в руку шприц, с железным блеском в глазах подошла к старичку, промокнула ваткой ягодицу и злобно вонзила в нее шприц. Старичок охнул.
— Ну, как удовольствие? — мстительно поинтересовалась Вера.
Старичок взглянул на нее обиженно и растерянно.
— Ниже среднего.
Вера разыграла изумление.
— Вам не понравилось? Может, еще попробовать? По второму разу удовольствие получим? А?
Старичок насупился.
— Нет уж, спасибо, дочка. Обойдусь… Он сердито натянул брюки и вышел из процедурной. Вера медленно отложила шприц и подошла к окну. Посмотрела на улицу.
Что ей теперь делать? Как жить дальше? Ее обманули сразу два единственных близких человека — сестра и любимый. Обманули изощренно, изуверски, страшно… Еще совсем недавно Вера была счастлива и спокойна. Совсем недавно она верила в будущее и безмятежно улыбалась. Как мгновенно все изменилось. Как сразу все вокруг окрасилось черной краской. Мир потускнел и словно погасил все свои огни.
Вера не знала, что ей теперь делать. Как дальше жить.
Домой «возвращаться не хотелось. Но другого выхода нет…
Вечером Вера, как обычно, забежала в магазин и, нагруженная сумками, поехала на Чистопрудный бульвар. Она открыла входную дверь, прошла узеньким коридором на кухню и стала разгружать сумки. В квартире было тихо — Юлька на ночном дежурстве.
Выгрузив продукты и разместив их в стареньком холодильнике, Вера направилась в свою комнату. Отныне они у сестер разные, и нет уже больше их общей спальни и общей гостиной. Верина комната оказалась на удивление чисто убрана. На столике из полулитровой банки торчал букетик незабудок. Вера подошла и увидела лежащий рядом листок бумаги. Что это еще за послание? Развернула… И прочитала: «Самой лучшей на свете старшей сестре».
Юлька… Вера опустилась на стул с запиской в руке. Сестра тоже мучается и казнится… Но почему же тогда, почему?..
Ответа нет. И что же Вере делать дальше? Как ей жить?..
За окном вновь привычно прогрохотал ее любимый и ненавистный трамвай. Она встала и подошла к окну. Какое здесь все родное, близкое. И черно-белая фотография на стене… Две маленькие девочки-близнецы с торчащими в разные стороны косичками, абсолютно не отличимые друг от друга… Вера опять словно услышала звонкие девчоночьи голоса…
— Давай больше никогда не будем ссориться!
— Давай! А то у нас всегда все вместе болит…
— И получается в два раза больнее. Трамвай громыхнул еще раз. Мир снова наполнился красками.
В комнату неожиданно неслышно вошла Юля и обняла сестру сзади. Вера обернулась… На глазах у Юльки блестели слезы.
— Прости меня, пожалуйста… — пробормотала она. — Прости дуру младшую, неразумную…
Вера улыбнулась.
— Ладно, мир! Я уже все забыла!..
И она действительно постаралась так сделать…
Илья уехал. Время неудержимо бежало вперед. Сестры старались не говорить об Илье, но однажды вечером Юля внезапно не выдержала.
— Дуры мы были, что ему поверили! — выпалила она. — Он сам пацан еще! «Пришлю вызов, пришлю вызов!» Не пришлет он ничего, а только попользовался нашей глупостью да девственности лишил в промежуток между своими делами!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48