Как-то Макс зашел в книжный магазин и купил книгу Станиславского «Моя жизнь в искусстве».
Эта книга немедленно изменила отношение Макса к актерской игре. Вместо того чтобы являться в театр за минуту до поднятия занавеса, он теперь приходил в «Олд Вик» за два часа до начала спектакля, тщательно гримировался, а потом тихо сидел в углу гримерной, вживаясь в свою роль из двух строчек. Он не забыл слова сэра Октавиуса: «Маленьких ролей не бывает, мой мальчик».
Воскресенье, 12 апреля 1925 года.
«Лавры», Брэдшо, Эссекс
Как и предсказывала Лилиан Бейлис, после перемирия в театрах было полно зрителей. Людям отчаянно хотелось забыть об ужасах войны и вернуться к нормальной жизни. Пока же многие бедствовали и даже голодали.
Несмотря на это, леди Фэйн в своем загородном доме по-прежнему держала массу слуг, не считая дворецкого, кухарки и экономки. Теплым воскресным днем гости леди Фэйн расположились на террасе, ожидая чая с шоколадным кексом.
Леди Фэйн семенящими шагами подошла к своему единственному внуку:
– Макс, дорогой, прошу тебя, развлеки молодых леди.
И он послушно направился к группе хихикающих и щебечущих девушек.
Леди Фэйн повернулась к Лилиан. На ее лице появилось озабоченное выражение.
– Если девушки стараются походить на юношей, что, кроме разврата, мы можем ожидать?
– Женщины привыкли к такой одежде, пока выполняли мужскую работу во время войны, – ответила Лилиан.
– Но эти юные создания носят такие короткие платья! Это неприлично! Они раскрашивают свои лица и вне сцены и танцуют одни без присмотра под эту ужасную музыку! – Леди Фэйн имела в виду эротичный джаз.
– И нам их не остановить, моя дорогая. – Лилиан подмигнула Мими.
Когда гости леди Фэйн наконец разошлись, Мими вернулась на террасу, сняла свою неудобную кремовую кружевную шляпку и взъерошила рукой волосы. И тут из дверей гостиной появился Тюдор Перкинс.
После своего неудачного появления в «Золушке» он не оставил попыток стать театральным актером и продолжал учиться. У него был отличный голос, глубокий, мягкий, и элегантный профиль. Во время войны Тюдор был ранен в левую руку. Все в театральном мире любили Тюдора и хотели ему помочь, но у него были актерские способности марионетки, а в дождливые дни его раненая рука болела так, что он вообще не мог ничего делать.
Где бы Тюдор мог избавиться от дождя и найти работу?
На губах Мими вдруг заиграла мрачная улыбка – она вспомнила о Бетси Бриджес, которая вообще не умела играть. Мими подошла к Тюдору, взяла обе его руки в свои и воскликнула:
– Я знаю, что тебе надо делать, Тюдор! Поезжай в Голливуд!
Тюдор восхищенно посмотрел на Мими, но его улыбка тут же увяла.
– Дорогая, это потрясающая идея. Только вряд ли мне хватит денег на билет.
– Я тебе помогу! – Мими вспомнила щедрость Джолли Джо, когда она обгорела во время пожара, и добавила: – Отдашь, когда сможешь.
Возбужденный, обретший наконец надежду, Тюдор нагнулся и поцеловал Мими в щеку:
– Дорогая, ты настоящий друг. Это просто блестящая идея! Может быть, ты сможешь дать мне рекомендации, старушка? Ты случайно не знакома с Робертом Коулменом или… Бетси Бриджес?
Глава 11
Понедельник, 1 июня 1925 года.
Голливуд
Когда Тюдор сошел с поезда в Санта-Фе, его встретил солнечный сияющий день. Он улыбнулся, вспомнив, как мало здесь бывает дождей.
Такси въехало в город, и Тюдор сразу понял, что ничего подобного раньше не видел. Голливуд казался волшебным, нереальным. Почти все женщины были хорошенькими и странно похожими друг на друга – рот-бутон, словно приклеенный, завиток на лбу, тонкие выщипанные брови и грудь, почти вываливающаяся из очень низкого декольте. Мужчины щеголяли в костюмах в крупную полоску и ярких рубашках. Но наибольшее впечатление производили их свободные манеры. Все резко отличалось от того, что он привык видеть в старой доброй Британии.
Тюдор вышел из такси у низкого розового здания отеля «Беверли-Хиллз» и снял самый дешевый номер. Он не стал распаковывать вещи, а сразу вынул рекомендательные письма, которые ему дала Мими. Кому же позвонить первому – Роберту Коулмену или Обри Смиту?
Приветливо встреченный британской колонией, Тюдор Перкинс стал гвоздем сезона в Голливуде.
Воскресенье, 14 июля 1925 года.
Голливуд
В конце концов Обри Смит представил Тюдора миссис Джек О'Брайен. Из-под розовой шляпы, напоминавшей капустный лист, на него скромно взглянули фиалковые глаза в ореоле густых черных ресниц.
Бетси была заинтригована. Она посмотрела на привлекательное тонкое лицо Тюдора с высокими скулами, оценила темно-каштановые волосы над чуть сонными глазами и улыбнулась:
– Вам наверняка уже не раз говорили, как всем нравится ваш британский акцент?
– Об этом мне говорят постоянно. – Сдержанность Тюдора исчезла, стоило ему только заговорщически улыбнуться.
– Что вы делаете в Голливуде? – поинтересовалась Бетси.
– Мне кажется, я достиг своей цели.
– Какой же именно?
– Я живу там, где все время солнце, и ношу шелковые рубашки.
– Вы наверняка актер, – засмеялась Бетси.
Очарованный красотой этой женщины и привлеченный какой-то еле уловимой печалью, Тюдор сразу же вспомнил, как ядовито описала ее Мими (испорченная, завистливая, двуличная сука). Тюдор, конечно, не был в курсе истинных событий, разделивших Мими и это прелестное создание непробиваемой стеной ненависти.
Суббота, 27 июня 1925 года.
Голливуд
Спустя две недели Тюдор в льняном костюме цвета ванили и бежевой шелковой рубашке от Шарве прибыл на коктейль в особняк О'Брайенов. Дом теперь был обставлен в смешанном стиле, соединявшем Древний Египет с современным Голливудом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106