Все еще уставшая после спектакля, она позавтракала с репортером из «Ивнинг ньюс» в пахучих носках, выпила кофе с язвительным, умным парнем из «Дейли глоб» и под конец побеседовала с пухлой, по-матерински милой женщиной из интеллектуальной и сволочной «Уикли ревю».
Сочувственно обсудив с Физз ее исполнение роли Норы, репортерша вдруг небрежно заметила:
– Разумеется, ваша собственная жизнь не похожа на жизнь Норы.
Физз изумилась:
– Что вы имеете в виду?
Очаровательная дама уточнила:
– Вы сами зарабатываете деньги. Не чувствует ли ваш муж себя униженным, ведь именно вы его содержите?
– Я этого не замечала. – Тон Физз стал ледяным.
– То есть ваш муж никогда вам не завидует, не дуется и не бывает агрессивным? – Голос женщины зазвучал резче. – Не ведет ли он себя в личной жизни как Отелло или Петруччио?
Физз неестественно рассмеялась:
– Господи, конечно, нет.
– Но ведь он не работает, верно? Это наверняка создает трудности в вашей семейной жизни.
– Вы ошибаетесь. Макс работает помощником режиссера у мистера Комиссаржевского в театре Барнса.
– Но это же не Друри-Лейн, вы согласны?
– Никто не учится играть в теннис на центральном корте Уимблдона, – резко ответила Физз. – Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом, кроме моей личной жизни?
Женщина понимающе улыбнулась:
– Я полагаю, вас все спрашивали о том, каково это – добиться такого успеха в столь юном возрасте?
– Меня действительно об этом спрашивали. – Физз несколько расслабилась, успокоенная новой темой разговора.
– Ну, значит, я не буду повторяться. Еще один вопрос, – промурлыкала дама-журналист. – Эта вражда между вашей свекровью и О'Брайенами. На чьей вы стороне?
Физз рассмеялась серебристым смехом.
– Эту забытую историю раздувает пресса. Мы дома этого никогда не обсуждаем. – Она улыбнулась и встала. – Прошу меня извинить, но у меня еще одна встреча.
В следующую пятницу в «Уикли ревю» появились две статьи. Над ними разместились фотографии – угрюмый Макс и встревоженная Физз.
В первой статье под заголовком «Вражда Фэйнов» было совсем мало сказано о Физз в роли Норы, но зато подробно изложено все, что журналист смог раскопать о вендетте между Мими и Бетси.
Вторая статья, под заголовком «Кто здесь главный?», была не подписана.
«Фелисити Аллен, одна из немногих хорошо зарабатывающих британских женщин, наверное, сталкивается с другими проблемами… Дома блестящая королева сцены превращается в миссис Макс Фэйн. Или она этого не делает?
Фелисити Аллен, будучи не только красивой, но и умной, весело рассмеялась, уверяя что она «не носит брюки». Она отрицала тот факт, что слава и деньги сделали ее брак несчастным. «Я никогда не ущемляла мужского самолюбия Макса, – объяснила она. – Мой муж понимает, насколько важна для меня игра на сцене, но дома Макс становится главным».
Чувствует ли себя мистер Фэйн не в своей тарелке из-за того, что Фелисити добилась такого большого успеха? Нет, отвечает она. Называют ли Макса мистером Алленом? И если да, то обижает ли его это? Нет, отвечает Фелисити Аллен.
И хотя любящая свой дом Фелисити признает, что Макс предпочитает быть хозяином в доме, она клянется, что он никогда не ведет себя подобно Петруччио из «Укрощения строптивой». К счастью, мистер Аллен – ох, простите, мистер Фэйн – никогда не прибегает к физическому насилию, хотя Фелисити известно о том, что другие, менее удачливые жены расплачиваются синяками за свою независимость».
Макс прочитал обе статьи и отпихнул в сторону яичницу с беконом и красный как рак взглянул на Фелисити:
– Физз, ты что, в самом деле сказала, что дома я веду себя, как Петруччио?
– Разумеется, нет, дорогой. И эта умная сучка ничего подобного и не пишет. Она просто использовала меня, чтобы озвучить собственные мысли. Не может же она, в самом деле, думать, что десять фунтов в неделю превращают меня в хорошо зарабатывающую женщину?
– Ага! Так, значит, о деньгах вы все-таки говорили! Как ты посмела обсуждать нашу личную жизнь с этой сволочной феминисткой-лесбиянкой?
– Сначала она переиначила мои слова, теперь ты перевираешь то, что она написала! – Был почти полдень, поэтому Физз отправилась к «Берторелли» и выпила чересчур много кьянти.
* * *
В тот же вечер Макс и Физз пошли в клуб «Пятьдесят на пятьдесят», где не нужно было переодеваться к ужину, в отличие от «Савоя». Здесь актеры расслаблялись за выпивкой, ели спагетти или омлет, говорили о пустяках с другими актерами и приходили в себя после спектакля. Когда вошли молодые Фэйны, раздался шепот, а какая-то девушка громко хихикнула:
– Смотрите, вон идут враждующие Фэйны!
Раздался веселый баритон:
– Йо-хо! Петруччио! – Все в ресторане дружески расхохотались. Макс, покраснев до корней волос, провел Физз к столику.
Статья сделала свое черное дело. Теперь Макса дразнили по всему Лондону.
Желая преодолеть появившуюся в их отношениях трещину, Физз ночью в кровати предложила:
– Почему бы нам не сыграть что-нибудь вдвоем? Ну, придумаем что-то сами. Мы могли бы выступить в небольшом театре. Ты не хотел бы стать моим режиссером в «Ромео и Джульетте»?
Удивленный и обрадованный, Макс сел и зажег лампу со своей стороны.
– А Лилиан позволит тебе?
– Я думаю, что смогу уговорить мисс Бейлис. Несколько спектаклей с благотворительной целью…
– Я узнаю, нельзя ли снять театр Барнса, – загорелся Макс. – Я поговорю с Комисом. – Он погасил свет и обнял Физз.
Понедельник, 23 сентября 1929 года
В гулком полумраке зрительного зала зрители, пришедшие на премьеру спектакля Макса, беззаботно перешептывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106