Каждый вечер Сильвана умело потрошила и готовила рыбу. Ее кулинарное мастерство росло с каждым днем. Всю неиспользованную рыбу Сильвана коптила, заготавливая ее впрок, для предстоящего морского путешествия.
Постепенно женщины стали менее привередливыми в вопросах кулинарии, и настал тот день, когда они отведали лягушек, змей и ящериц, зажаренных на палочке над костром. Сильване больше нравилось варить креветок и крабов. Но самым ее любимым блюдом стала густая похлебка, приготовленная из мидий, улиток и морских ежей. Сюзи смотрела на то, как быстро овладевает навыками домашней работы Сильвана, и только дивилась этому, так как знала, что та всю свою жизнь пользовалась чужим трудом.
Во вторник, на седьмой день после случившейся трагедии, во время завтрака Сюзи вдруг стало не по себе, она внезапно почувствовала, что ей неприятна сама мысль о запахе рыбы, которую они ели изо дня в день… Она отшвырнула от себя кокосовую скорлупу, которая служила ей тарелкой, вскочила на ноги и бросилась в джунгли.
– Стой! – крикнул Джонатан. – Куда ты? Господи, что за ребячество! Не ходите за ней. Идиотка.
– Нет, не идиотка! – гневно воскликнула Пэтти. – Не смей говорить так ни об одной из нас!
Женщины переглянулись. Их всех давно уже тошнило от запаха смертельно надоевшей рыбы, от самой мысли о кокосах. И хотя в джунглях можно было добыть более разнообразную пищу, Джонатан с самого начала решил не тратить на это время, кроме того, новая непривычная пища могла вызвать у женщин аллергию или расстройство желудка.
Пробежав несколько сотен ярдов, Сюзи остановилась. Она видела только сомкнувшиеся джунгли перед собой, справа и слева, сзади… Она задрала голову, но вместо неба увидела лишь густые, подрагивающие серебристые нити паутины, которую пауки плели от дерева к дереву. Сюзи испугалась своего одиночества в этом молчаливом и зеленом лесу, который, казалось, дышал угрозой. Впрочем, она чувствовала себя одинокой и там, в лагере.
Спустя час джунгли разомкнулись, и на опушке показалась широко улыбающаяся Сюзи. Уже издали было видно, что она что-то несет, прижимая к животу. Джонатан несколько минут назад ушел валить пальмы, да и остальные уже думали приступать к своей обыденной работе.
– Эй, смотрите, что у меня! – крикнула Сюзи, приближаясь.
Она подняла над головой какой-то пурпурный плод величиной со сливу.
– Ну и вкуснотища! – весело воскликнула она. – Похоже на хурму, только без сердцевины.
– Фрукты! Фантастика! – закричала от радости Пэтти. – Я уже забыла их вкус.
– А ты уверена, что они не ядовитые? – поинтересовалась Анни.
– Разумеется. Я уже съела их штук шесть.
Женщины обступили Сюзи со всех сторон, жадно глядя на то, как она высыпает фрукты на землю. Они тут же стали подносить фрукты к лицу, вдыхать их тонкий аромат… Что-то вроде персика, но в отличие от персика у этих фруктов вкус был еще лучше, чем запах. Пэтти и Кэри, а за ними и Анни, забыв обо всем, набросились на принесенные Сюзи плоды. Сильвана тоже присоединилась к ним.
К тому времени, как в лагерь вернулся Джонатан, чтобы узнать, почему Кэри задерживается, на земле осталось лишь два фрукта. Женщины смущенно отводили глаза, каждая из них с удовольствием доела бы и эти жалкие остатки.
Сюзи вызвалась сходить в джунгли и принести еще.
– Никуда ты не пойдешь, – раздраженно заявил Джонатан. – Мы о них ничего не знаем, а вдруг эти плоды ядовитые? А если ты намерена лопать все подряд, что увидишь на ветках, – пожалуйста, только других не подзуживай. А вообще-то нам стоит завести дегустатора. На Пауи нет обезьян, зато крыс предостаточно. Мы поймаем крысу и будем держать у себя. Если она съест что-нибудь и останется жива, значит, можно и нам.
Возгласы возмущения оглушили Джонатана. Разве он мог предполагать, что женщин ужаснет одно только предложение поселить у них в лагере крысу?
Бледная луна освещала их лагерь сквозь кроны деревьев. Анни во второй раз побрела к тому месту, которое они договорились использовать для отправления естественных нужд. Там она нашла скорчившуюся Сюзи, которую выворачивало наизнанку.
– Кажется, я умираю, – прохрипела Анни.
– Я тоже…
Женщин мучили не только рвота и желудочные колики – глаза застилала плотная пелена, в ушах стоял звон. Анни послышался чей-то стон из-за ближайшего кустарника. Похоже, Сильвана.
Разбуженный шумом, Джонатан взял фонарик и отправился посмотреть, в чем дело. Он застал своих подопечных в самом жалком и унизительном состоянии. Сюзи, скорчившись, лежала неподвижно. Кажется, она была без сознания. Он с досадой подумал, что их болезнь, помимо всех хлопот, еще и затянет работы по изготовлению плота.
Как только рассветет, он пойдет в лес искать молодые побеги красного имбиря – надо же облегчить страдания этим несчастным.
После ужасной ночи все, за исключением Сильваны, обнаженными плескались в лагуне: теперь уже нечего было стесняться человека, который ухаживал за ними, обтирал, мыл, затем относил – между прочим, тоже обнаженных – обратно в их жилище и, наконец, с ложечки поил каким-то отваром.
В среду, двадцать первого ноября, наутро после того злосчастного дня, когда Сюзи отыскала в лесу пурпурные плоды, Джонатан отправился окунуться. Спускаясь по извилистой дорожке между скал, он заметил на берегу вынесенную прибоем автомобильную покрышку. Он был уверен, что сумеет найти ей какое-нибудь применение на плоту, поэтому решил захватить с собой в лагерь.
Приближаясь к лесу, он вдруг услышал шум низко летящего самолета. Джонатан тут же бросился в ближайшее укрытие, и в следующую секунду над его головой промчался маленький самолет-амфибия, сверкая на солнце серебристыми плоскостями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138