— Вы не боитесь держать в доме такую ценность? — спросила она.
— Боюсь, особенно теперь, когда выясняется, что в «Борден энд Плоу» не могут держать язык за зубами. Поэтому в понедельник она отправится в банковский сейф.
Они вошли в спальню, которая была бы вполне ординарной, если бы в ней не было небольшой картины, висевшей рядом с розовой портьерой.
Миссис Картерет подошла к картине, включила бра над ней.
— Якоб ван Хальсдонк.
Плам разглядывала полотно. Бело-голубая восточная чаша с клубникой на деревянном столе. Справа от чаши на клубничном листе сидела синяя бабочка. Слева лежало несколько клубничек, темно-красные вишни и алая гвоздика с опавшими лепестками. Картина была очень похожа на ту, что Плам видела в нью-йоркской галерее Артура Шнайдера.
Плотно сжав губы, Плам сунула руку в сумку. Как рекомендовала ей Стефани, она взяла с собой дешевый «Полароид», из тех, что носят с собой охотники за антиквариатом, желающие быстро получить документальное свидетельство увиденного.
— Можно? — Она вскинула аппарат и быстро сняла картину со стоявшей рядом с ней Джиллиан Картерет. Миссис Картерет опешила, затем взбеленилась:
— Отдайте ее мне!
— Конечно. — Маленькая камера Плам вновь сверкнула вспышкой. — Эта для Сюзанны, поэтому я сняла еще одну для вас… Возьмите. — Она протянула миссис Картерет второе фото.
Миссис Картерет заколебалась. Но что в этом такого? И она взяла фото.
— Если ваша подруга заинтересуется картиной, то Малтби выступит в качестве моего торгового агента.
— Конечно. — Плам пододвинулась к картине и пристально всмотрелась в нее. — Это настоящая прелесть…
Через десять минут она покидала дом, убежденная в том, что видела еще одну подделку, хотя и не осмелилась снять ее со стены и не имела возможности проделать булавочный тест. Миссис Картерет не спускала с нее глаз.
Плам устало шагала по выложенной плитами дорожке. Казалось, все прошло удачно. Но по совершенно необъяснимой причине ей упорно казалось, что миссис Картерет провела ее и что Плам в ее доме выглядела глупо.
Глава 18
Совершенно без сил Плам около полуночи возвратилась из Брайтона домой. Бриз уже лежал в кровати и продолжал оставаться тем паинькой, которым стал с недавних пор. Вместо обычного крика «Где тебя черти носят и почему ты не позвонила?» он поинтересовался елейно-сдержанным голосом:
— Ты ела? Тебе принести что-нибудь? В термосе с твоей стороны кровати есть немного горячего молока. Там же лежат телефонные сообщения для тебя.
"Звонил Тоби, перезвонит еще раз, — читала Плам. — Билл Хоббз сможет принять тебя с утра в четверг. Инид Соумз получила твое известие. Будет звонить в шесть часов утра. Повторяю, в шесть часов утра. Она рано улетает».
Плам вздохнула и завела будильник.
Только она заснула, как позвонил Тоби:
— О, извини, мама. Не сообразил, что уже так поздно…
— Что хотел Тоби? — спросил Бриз, когда Плам улеглась досыпать.
— Он хочет бросить курсы промышленного проектирования и заняться строительством коттеджей на Тайване, — зевнула Плам.
— В этом бизнесе ему придется попотеть, — неодобрительно проворчал Бриз. — Подозреваю, что он нуждается в деньгах для покупки умопомрачительных нарядов для своей новой подружки — как се там? Сатсума?
— Митсума, — пробормотала Плам. — Она манекенщица у Вивьен Вествуд и закупает наряды целыми партиями.
— Я смогу предоставить лишь стартовый капитал для небольшого дела. При условии, что он закончит свои курсы, — решил Бриз.
— Не воспринимай Тоби слишком серьезно. На следующей неделе у него все может измениться, — сказала Плам, погружаясь в сон.
Вторник, 18 февраля 1992 года
Ясный, звучный голос госпожи Инид вернул Плам к жизни быстрее пронзительного звонка будильника:
— Я в Хитроу, Плам. Извините за ранний звонок, но я улетаю в Москву. Хотя институт не может дать официального заключения, пока не будут исследованы сами картины, но изучение техники исполнения под микроскопом показало, что все картины написаны одним и тем же лицом. Им же выполнена и картина, отправившаяся в Швецию.
— Вот это новость! — окончательно проснулась Плам.
— Мы уверены, что этот злодей подделал также и натюрморт «Завтрак» Питера Клесца, который мы исследовали в 1989 году для Бостонского музея.
— Вы не могли бы прислать мне диапозитив?
— Я вам его уже выслала. Клесц не так хорош, как другие, нет той уверенности, это, очевидно, один из первых опытов фальсификатора, но техника та же. — Прикрыв микрофон, она быстро заспорила на незнакомом языке с кем-то, кто пытался поторопить ее. — Господи, мой русский никуда не годится!.. Плам, вы слушаете?.. Так вот, ч Питер Клесц, и картина шведа были продырявлены уже после изготовления, а затем уже залатаны.
Госпожа Инид помолчала, чтобы подчеркнуть важность сказанного.
— Думаю, пять из шести ваших подделок тоже могли быть специально повреждены и отреставрированы. А может быть, и все шесть.
— Это, наверное, один из технических приемов фальсификатора.
— Возможно, хотя, конечно, это нельзя установить по вашим диапозитивам. Подделки, между прочим, совсем свежие. Они стали поступать на рынок примерно в 88-м и отличаются качеством, которого мы уже давно не встречали. — Госпожа Инид отвлеклась, чтобы попытаться уговорить кого-то по-русски, и продолжила:
— Мы установили, что большая часть изображенного на картинах воссоздана по художественным альбомам. Остальное, очевидно, копировалось с музейных репродукций. Если он и не живет в Голландии, то часто там бывает.
В трубке опять послышался гневный возглас по-русски. Госпожа Инид заговорила еще быстрее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142