Она ни разу не видела, чтобы картина подделывалась от начала и до конца, однако все время раздумывала, почему ей и другим рабыням запрещен вход на верхние этажи мастерской Билла. И почему туда приходят темные личности, столь непохожие на тех веселых торговцев, что наведывались в их подвал, чтобы условиться о выражении коровьей морды? Но Биллу тоже становилось не по себе, когда она начинала донимать его расспросами.
Через три месяца после того, как Плам проработала на Армада-роуд, от Билла ушла любовница. Билл быстро принял ванну, приложился к бутылке с виски и попытался возложить эту роль на Плам, но она отнюдь не жаждала очутиться в его объятиях. Вскоре Билл уволил ее, объяснив это тем, что ее свободный, размашистый стиль не подходит для их тонкой и точной работы.
Медленно шагая по пустынному холлу и прислушиваясь, как ее шаги гулко разносятся в тишине заброшенного дома, Плам вспоминала, какое здесь царило пятнадцать лет назад веселое оживление.
— Ты по-прежнему выглядишь, как маленький ангелочек Пьетро делла Франческа, противная девчонка, — подмигнул ей Билл. — А известно ли твоему преуспевающему мужу, что ты работала у меня?
Плам остановилась в нерешительности.
— Вижу, что нет, — ухмыльнулся Билл, обнажив безупречные вставные зубы. — Ну да ладно, я слишком стар, чтобы нарываться на неприятности. Проходи сюда. — Он указал на комнату слева от входа. Окна этой комнаты, выходившие на улицу, всегда были закрыты ставнями, потому что здесь хранились картины: и вновь поступившие, и те, что находились в работе, и готовые к отправке. Сейчас в комнате было пусто.
— С чем пришла, Плам? — спросил Билл, закурив дешевую сигарету. — Я больше не занимаюсь делами. Если и делаю что-то, то только ради старых друзей. — Взгляд его помимо воли опять стал плотоядным. — У меня был инфаркт, и доктора сказали, что пора угомониться. Мне ведь семьдесят два — что, не похоже? В общем, вот уже два года как свернул.
— Свернул, как же, рассказывай кому-нибудь другому, — оборвала его Плам. — Мне кое-что попадалось из твоих работ. — Она достала из сумки диапозитив и сунула ему в руки. — Это же твоя муха, Билл.
Билл пригляделся к натюрморту Сюзанны и усмехнулся.
— Помнишь ту агентшу с Кенсингтон-стрит, — сказала Плам, — которой приходилось содержать мужа-алкоголика? Ту, которая просила тебя дырявить свои подделки, а затем чинить их, чтобы они не были подозрительно целехонькими, если кто-нибудь поставит их под ультрафиолетовые лучи.
— А-а, Тереза, — задумчиво произнес Билл. — Прелесть девочка. Говорил ей, что никогда больше не найду такого клиента, который бы платил мне сначала за порчу своей работы, а затем за ее восстановление. Да это было-то всего пару раз, два морских пейзажа, насколько мне помнится.
Он бросил окурок на пол и, тщательно затоптав его, вернулся в холл, где принялся внимательно разглядывать диапозитив у веерообразного окна.
Плам прошла вслед за ним.
— Билл, мне нужно от тебя всего лишь письменное подтверждение того, что эта картина побывала в твоей мастерской. И все. Я заплачу за это тебе, тут не будет никаких проблем.
Все еще глядя на диапозитив, Билл сказал:
— И тот, кто отдал целое состояние за эту картину, придет к агенту с моим подтверждением и заберет свои деньги назад, да? А агент пойдет к тому чудаку, у которого купил ее, и тоже потребует свой деньги назад, и так далее. И ты думаешь, что при этом никто не побежит в полицию, что в этой игре участвуют одни только джентльмены, какими бы хорошими они ни были, которые не станут впутывать в нее копов.
Плам кивнула.
Билл усмехнулся.
— Так, так, мой маленький ангелочек. Меня просто подмывает написать трогательное признание на клочке бумаги и получить свою тысячу фунтов. Но я честный человек. — Он подмигнул ей, отдавая диапозитив. — Извини, дорогуша, но среди моих работ не было такой.
Ах, какая досада. Верить этому не хотелось. Но теперь, когда Билл отошел от дел, ему нечего было бояться сообщников, ведь ему с ними не работать. Очевидно, он говорит правду.
— Билл, как ты думаешь, кто бы мог сделать это? — неуверенно поинтересовалась Плам.
— Даже если бы и догадывался, не сказал бы, дорогуша. С какой стати?
"Да, — решила Плам, — Биллу наверняка хорошо платили за то, чтобы он держал язык за зубами».
— А среди этих нет твоих? — Она вручила ему остальные диапозитивы.
— Нет… Нет… Нет… Прекрасные работы, хотя… — Билл помедлил, разглядывая картину леди Бингер. — С этим большим тюльпаном что-то не так, не правда ли? — Он вернул диапозитивы, показывая своим видом, что говорить больше не о чем.
Огорченная неудачей, Плам медленно шла по улице, направляясь к торговым рядам. Сзади послышались торопливые шаги. Она обернулась и увидела догонявшего ее Билла с сигаретой во рту.
— Господи, я получу с тобой еще один инфаркт. — Дыхание его было прерывистым, а глаза смотрели с тоской. — Плам, дорогая, зачем тебе это? Ведь это же не твои картины. А у тех, кто купил их, не убудет. — Он покрутил головой, убеждаясь, что его никто не слышит, и зашептал:
— Я и вышел из игры потому, что не привык к таким правилам… В наши дни развелось много проходимцев. Я не хотел откупаться и не хотел делать больше того, что мне было нужно. Зачем, чтобы кто-то командовал мной, понимаешь? — Он бросил окурок в канаву и положил свою грязную старческую руку ей на плечо:
— Ты заходишь слишком далеко, Плам. Эти проходимцы могут доставить тебе больше неприятностей, чем ты думаешь. Брось это дело, Плам.
Почувствовав неприятный озноб, Плам сначала решила, что это от прикосновения Билла, но потом поняла, что его предупреждение возродило в ней страх, охвативший ее, когда она в Нью-Йорке вскрыла конверте анонимным посланием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142