Сказал, что сразу после спектакля и не успел смыть грим. Обычно мы встречались в "Мольере", но здесь мне нужно было прийти к ней на квартиру. Меня бы никто никогда не узнал. Я пришел с шампанским, сказал, что мне дают роль в новом спектакле, и предложил выпить за это. Она поморщилась, но отказать не смогла. Мы сели на кухне, выпили, и я незаметно подмешал ей снотворное в шампанское, когда она выходила, а потом открыл газ. Касьянникову пришлось устроить маленькую техническую неполадку в его автомобиле. Конечно, это сделал не я, а другой человек. Я щедро оплатил его услуги.
С Рудиком было сложнее. Но мне удалось внушить ему, что его песенка спета, его разоблачат как убийцу и еще притянут "мать" в качестве соучастницы. Я навел подозрения на Анжелу, сказав, что она была сообщницей убитого в партере. Рудик поверил всему. Он сам поехал навстречу своей смерти, решив разом избавиться от всех проблем. Он нарочно врезался в дерево на повороте. Узнав об этом, я почувствовал облегчение. Я снова был в безопасности, - он замолчал. - Это все, я устал, а ты? ТЫ НЕ УСТАЛА?
Ящик открывался бесконечно долго. Еще один сантиметр, еще... От напряжения закололо в глазах. "Сейчас потеряю сознание, - мелькнуло в голове, - нет, я должна выстоять!"
- Ты трепло и дерьмо. Ты - слизняк, - Элла скривила губы, - ну что ты мне сделаешь, что?!
- А ты не догадываешься, ты же такая умная, ты умеешь читать мысли, делаешь людей кроткими и послушными. - Он достал из кармана кусок железной проволоки. - Вот, посмотри, видишь? Я обмотаю тебя ею и буду делать все, что захочу...
- Ты? Да ты побоишься подойти ко мне, не то что связать. - Ящик тихо скрипнул, она замерла. В ней все напряглось. "Неужели он услышал, черт!"
- Я не побоюсь подойти к тебе, Элла, - в его голосе прозвучал упрек, зачем ты так? - Он встал и улыбнулся. - Моя обожаемая Элла, рыжая шлюха! Его глаза горели.
Элла сделала резкое движение и... Два выстрела грянули одновременно. Она не сразу поняла, что произошло.
В дверях стояла Катя Муромцева и не отрываясь смотрела на нее.
- С вами все в порядке? - Катя бросила пистолет на стол.
Ей вдруг вспомнились слова Георгия Константиновича, ее наставника в тире: "Я разных видел: хладнокровных и горячих, расчетливых и безалаберных, но такой - отчаянной - никогда". Она улыбнулась.
Элла посмотрела на пистолет в своей руке. "Заряжен холостыми, - поняла она, - все предусмотрел, мерзавец!"
Гурдина встала и подошла к безжизненному телу. Перед ней на полу лежал актер театра "Саломея" Женя Сандула, которого она часто ласково называла "Наш маленький донжуан", хотя маленьким он не был. "А ведь он мне нравился, - пронеслось в голове, - как он задушевно пел "В нашу гавань" и "Фонтан черемухой покрылся". Он тоже любил море, как и я. И ненавидел меня. Но теперь все позади".
Элла села в кресло и устало закрыла глаза. По ее лицу блуждала улыбка, и через минуту она уже спала безмятежным сном, мгновенно сморившим ее после пережитого потрясения.
- Она необыкновенная, - Катя тихо закрыла дверь и повернулась к Алексею. - Представь себе: пережить такое потрясение и уснуть, как ребенок. Вот это нервы, железные. Надо позвонить в милицию, чтобы забрали тело. И сыну. Да-да, сыну, - повторила она, увидев недоумевающий взгляд Алексея, ее сын - Артур, а не Рудик, как мы все думали.
* * *
Любой разговор можно отложить, но ненадолго. Навсегда не получится.
Надо было позвонить Переверзенцеву и попытаться выяснить, почему он тогда солгал о своем визите в "Саломею". Правда, он мог и не отвечать на вопрос, а просто повесить трубку. Мог. Но Катя очень надеялась, что он этого не сделает.
К телефону никто долго не подходил. Катя сидела на диване, прижимая к уху трубку, и с трудом сдерживала учащенное дыхание.
- Алло!
- Это Катя Муромцева, журналистка из "Русского курьера"...
- Я сейчас ухожу в Дом актерской гильдии. Можно перенести наш разговор на две недели?
- Почему на две?
- Я занят, просматриваю гранки своей книги.
- Я подойду в Дом актерской гильдии.
В трубке недовольно засопели.
- Ладно, десять минут я вам уделю.
- Спасибо.
- Через час на первом этаже, около буфета.
- Хорошо.
В Доме актерской гильдии стояла тишина. Ленивое солнце пробивалось сквозь плотно задернутые шторы, и темно-ржавые пятна тускло поблескивали на полу... Переверзенцев опоздал на десять минут. Он тяжело дышал и обмахивался бумажной салфеткой.
- Вы - брать интервью?
- Нет, - замялась Катя, - у меня к вам один вопрос. Помните, вы говорили, что не были в тот вечер в театре "Саломея"?
- Какой "тот вечер"?
- Когда была церемония вручения "Божественной Мельпомены".
- Да? - Переверзенцев расстегнул верхнюю пуговицу светло-серой рубашки.
- Нашлись свидетели, которые видели вас там.
Переверзенцев поджал губы:
- Вы полагаете, что я лгу?
- Нет, но... - Катя замолчала.
Неожиданно он с вызовом посмотрел на нее:
- Да, я был там, и что?
- А почему вы скрыли это?
- Просто так.
Катя тихо рассмеялась:
- Вы знаете, чего избежали?
Переверзенцев молчал.
- Подозрения в убийстве.
Театральный критик с немым вопросом в глазах посмотрел на Катю.
- Да-да, - подтвердила она, - в тот вечер в партере "Саломеи" убили человека. И то, что вы скрыли свое внезапное появление в театре, бросало на вас серьезное подозрение. И еще ваш берет, - не удержалась Катя.
Максим Алексеевич взял ее за локоть:
- Давайте отойдем к окну.
Катя отодвинула портьеру и вскрикнула. Какой-то человек в длинном черном одеянии спал, привалившись к окну. Рот у него был полуоткрыт.
- Это один из рабочих, - успокоил ее Переверзенцев, - он тут постоянно спит.
- А почему он так странно одет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80