Перед нами вставали одни вопросы, остававшиеся без ответов. Еще раньше... впрочем, теперь я дам слово своему коллеге... - И Катя кивнула в сторону Алексея.
- Да, - он обвел глазами присутствующих. Элла по-прежнему невозмутимо покачивала в руке бокал вина. Катя закусила губу и с напряжением смотрела на него. Артур небрежно откинулся на спинку плетеного стула, а Мариша, опустив глаза, рас-сматривала цветочный рисунок на скатерти. Она волновалась за Алексея.
- Да, - повторил он. - В то время как мы с Катей бились над этим делом, директор агентства вызвал меня к себе (о том, что еще раньше шеф попросил его помочь Кате и проконтролировать ее, Алексей тактично умолчал) и поручил мне одно странное дело, которое я впоследствии назвал "делом о кукольных вдовушках". Суть его состояла в том, что за последние три года участились случаи внезапных смертей в среде академиков, профессоров, именитых искусствоведов и театроведов. Незадолго до смерти они женились на молодых блондинках, которые, став вдовами, быстро продавали квартиры и исчезали в неизвестном направлении. Возможно, здесь не было бы ничего криминального, если бы не трупы вдовушек, обнаруженные впоследствии. Да и сами смерти выглядели весьма подозрительными, словно кто-то заранее писал к ним сценарий. Расследуя обсто-ятельства последней смерти из этой "серии", я наткнулся на упоминание театрального фонда "Мольер", - Алексей поднял палец вверх, - второй раз след приводил нас в этот загадочный фонд. И еще один факт насторожил меня - это любовь кукольных блондинок к театру, премьерам, спектаклям. Некоторые из них даже пытались поступить в театральные училища, но провалились на экзаменах. Итак, я имел, суммирую, блондинок, "Мольер" и театр. И мне надо было установить между этими понятиями связь, точнее вскрыть ее. Вам слово, Екатерина Станиславовна.
Катя откликнулась не сразу.
- Ох, теперь все подробности и не вспомнишь. Да, мы остановились на "Мольере", с одной стороны, а с другой, я настойчиво искала материалы, которые должны были остаться после Касьянникова. Судя по всему, ему удалось установить какие-то факты, которые могли бы пролить свет на наше дело о "театральном убийце". И - ничего... Мы поехали с его сестрой на дачу и обнаружили там полный разгром. Очевидно, убийца тоже ни на минуту не терял из виду то обстоятельство, что где-то находится "бомба", которая может взорвать его в любой момент. На даче Касьянникова я подобрала с пола клочок бумаги, где его рукой были написаны слова "Веч. Вен." Позже именно эти слова и сыграли решающую роль в установлении истины. Одновременно я вдруг поняла странную логику убийцы. Это было "неправильное" убийство. Убили не того, по ошибке. Человек приехал словно ниоткуда. В милиции так и не смогли установить его личность. Он даже не смотрел на сцену, как утверждал племянник одного уважаемого театрального критика.
- Зануды Переверзенцева, - усмехнулась Элла и взмахнула своим знаменитым черным веером.
- ... Этот человек спал на спектакле. Он был куклой, он даже не понял, что с ним случилось. Мне не давало покоя ощущение, что убийца где-то рядом, что он наблюдает наше смятение и хаотичные поиски и смеется над нами. Он все тщательно продумал, вплоть до мельчайших деталей. Даже спланировал технические неполадки с занавесом. Но самое интересное состояло в другом. Второй акт спектакля "Сон Шекспира в летнюю ночь", который давали в тот вечер, закончился раньше, потому что первые монологи пьесы были специально опущены убийцей. Когда я поинтересовалась, кто сделал отступления от текста, кто выступал в начале второго акта, убийца понял, что его почти разоблачили. И он решил покончить с собой, прихватив на тот свет еще одного человека, который, как он считал, может причинить зло его матери Гурдиной. Так Рудик погиб вместе с Анжелой в автомобильной катастрофе.
На следующий день вы вызвали меня в театр и отдали дневник Рудика, в котором черным по белому было написано, что он убил человека, сидевшего в партере, потому что почувствовал, что от него исходит опасность. Рудик не знал, кто этот человек, угрожавший его матери. Поэтому и был придуман трюк с поломкой занавеса и внезапно погасшим светом. Ведь он должен был остаться в партере несмотря ни на что - у него была назначена встреча, которую нельзя пропустить. Теперь мы уже никогда не узнаем, как все это выглядело в минуты убийства. Возможно, будущая жертва, услышав, что Лина Юрьевна торопит зрителей, пригнулась в кресле, чтобы ее не заметили. И тут гаснет свет. Рудик подходит к единственному зрителю, оставшемуся в зале, и хладнокровно всаживает ему иглу под лопатку. Тот не успел ничего сообразить.
Дело, казалось, должно быть закрыто: Рудик - убийца. Но некоторые обстоятельства нас насто-раживали. Театральный фонд "Мольер" и дело "кукольных вдовушек", которое все теснее сплеталось с делом "театрального убийцы". Было ясно, что Рудик - исполнитель чьей-то воли. Человек с больной психикой просто не мог стоять во главе такого сложного хитросплетения. Но кто тогда являлся вдохновителем и организатором этих убийств? Главное, что нас сбило с толку, были слова, точнее, намек на орден Розы и Креста, который высказал заказчик, позвонивший в "Белый гриф" и попросивший понаблюдать за человеком, сидящим в партере. Таинственный заказчик...
- Это был он, - перебила ее Гурдина, - Женя.
- Но... зачем?
- Он понимал, что я захочу убить его, что у меня могут сдать нервы, и поэтому он хотел обеспечить свидетелей для предстоящей сцены. Это было хитро придумано, он сам признался мне в этом.
- Причем, как мы выяснили потом, человек должен был пройти в партер после спектакля, но случайно один билет оказался в театральной кассе, его-то он и взял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80