или пока не вселится новый жилец.
Не глядя на Искательницу, я села в машину. Мне нечасто приходилось водить, да и Мелани тоже, поэтому я немного нервничала. Впрочем, я не сомневалась, что скоро обвыкнусь.
Искательница просунулась в открытое окно с пассажирской стороны.
— Жду вас в Тусоне.
— Разумеется. — Я завела мотор и, пряча улыбку, отыскала кнопку стеклоподъемника. Искательница отскочила от машины.
— А может… — начала она, переходя на крик в попытке прорваться сквозь шум двигателя и закрытое окно. — Может, последую вашему примеру и прокачусь с ветерком. Посмотрим, кто из нас кого обгонит.
Сказано это было для того, чтобы вывести меня из себя. Я старалась не показывать виду, что у нее получилось. Устремив взгляд прямо перед собой, я осторожно вывела автомобиль на дорогу.
Я почти сразу отыскала выезд на шоссе, а дальше следовала за дорожными знаками, указывающими путь из Сан Диего. Вскоре знаки закончились, а вместе с ними — и шанс не туда повернуть. Через восемь часов — путь недолгий — я буду в Тусоне. Может, заночую в каком нибудь городке. Я бы с удовольствием задержалась где нибудь, если б точно знала, что Искательница будет ждать на месте, изводясь от нетерпения, а не попрется следом.
Меня то и дело обгоняли другие машины, владельцы которых, в отличие от меня, стремились попасть в свои неведомые пункты назначения. Я же все время поглядывала в зеркало заднего вида, высматривая хвост, да к тому же еле плелась.
Напрасно я ждала, не мелькнет ли в проносящихся мимо автомобилях знакомое лицо. Не стоило вестись на злую шутку Искательницы; долгий путь и ее темперамент казались несовместимыми. Однако… взгляд продолжал ее искать.
Мне довелось побывать на западе, у океана, я путешествовала на юг и на север, вдоль Калифорнийского побережья, но на восток не выезжала ни разу. Цивилизация быстро осталась за спиной, и вскоре меня окружали лишь холмы и скалы, предваряющие безлюдный простор пустыни.
Чем дальше я отъезжала от города, тем расслабленнее себя чувствовала — тревожный знак. Негоже так радоваться одиночеству. Души нуждались в обществе. Мы жили и работали, сливаясь в гармонии, — все одинаковые: миролюбивые, дружелюбные, честные. Откуда это чувство облегчения от разлуки с себе подобными?… Неужели Мелани постаралась?
Нет, Мелани дремала где то на задворках сознания.
Такого спокойствия я не чувствовала с тех самых пор, как она повторно подала голос. За окном стремительно проносились мили, пролетали мрачные дикие скалы и пыльные пустоши, заросшие низкорослым кустарником, — до скуки однообразные. Я поняла, что, сама того не желая, еду слишком быстро. Здесь не на чем было отдохнуть глазу, не за что зацепиться мысли. Позевывая, я гадала, почему в памяти Мелани пустыня смотрелась куда более красочно и маняще. Что особенного в этом безжизненном месте?… В поисках ответа я бесцеремонно вторглась в ее разум.
Окружавшая нас голая местность, покрытая скудной растительностью, не интересовала Мелани. Она грезила о другой пустыне, красной, изрезанной каньонами, полной особой магии. Она даже не попыталась меня остановить и словно вообще не заметила вторжения. Я еще раз спросила, в чем причина ее отстраненности. Мыслей о борьбе не было: наоборот, мне показалось, она готовится к смерти.
В воспоминаниях она будто прощалась со мной, уходила в другое, излучающее счастье место. Сюда я была допущена впервые. В укромной расщелине, рассекавшей склон из красного песчаника, почти на уровне ливневых паводков, разместилось своеобразное жилище. Нелепое место, в стороне от любых троп и стежек — никто не станет искать в такой глуши. Ни удобств, ни электричества. В воспоминаниях Мелани смеется, стоя у ямки в песке, — воду насосом качают из под земли.
— Лучше любого водопровода! — Джаред сдвигает брови, и морщинка на переносице становится глубже. Кажется, его смущает мой смех. Боится, что мне не понравилось? — Никаких следов, никто и не догадается, что мы тут.
— Мне нравится, — торопливо отвечаю я. — Как в старых фильмах. Тут здорово.
Улыбка, которая почти не покидает лицо Джареда — он даже во сне улыбается, — становится шире.
— Некоторые вещи даже в старых фильмах не увидишь. Пойдем, покажу, где туалет.
Джейми вприпрыжку бежит впереди, темные волосы развеваются на бегу, смех эхом разносится по узкому каньону. Он теперь все время скачет, худой мальчишка с потемневшей от солнца кожей. Я не понимала, какая тяжесть легла на эти узкие плечики. Теперь, когда с нами Джаред, Джейми заметно оживился. Тревога уже не омрачает его лицо, уступив место улыбке. Оказывается, мы оба куда выносливее, чем я думала.
— Кто это все построил?
— Отец и старшие братья. Я тоже немного помогал — или скорее путался под ногами. Отец застолбил за собой это местечко, и чихать он хотел на правила. Он даже не стал выяснять, кому принадлежит земля: никаких разрешений, никакой бумажной волокиты! — Джаред смеется, запрокидывая голову. Солнце танцует на золотых прядках волос. — По бумагам этого места не существует. Правда, удобно? — И, как бы невзначай, берет меня за руку.
Моя кожа вспыхивает от его прикосновения. Удивительно приятное чувство, только вот грудь как то странно щемит.
Джаред все время вот так до меня дотрагивается, словно хочет убедиться, что я здесь, рядом. Понимает ли он, что со мной творится, когда его теплая ладонь накрывает мою? Бьется ли его сердце так же часто, как мое? Или он просто рад, что больше не один?
Взявшись за руки, мы проходим под небольшой купой тополей, чья зелень так ярко выделяется на красном песчанике, что у меня рябит в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29