Я, я, пролепетала она, знаю только, что далеко отсюда. Но найти сама не см
ожете. Нет. Ну вот, и со мной случилась такая же история, со мной и со всеми о
стальными, а вам, столько времени просидевшим в карантине, многому тепер
ь придется учиться, вы ведь и не знаете, как просто можно теперь остаться н
а улице. Не понимаю. Сейчас все ходят кучками, стайками, как мы, а иначе нель
зя, так вот, чтобы не отбиться от своих, люди вынуждены отправляться на пои
ски пропитания все вместе, ну и дома, значит, никого не оставляем, и если вс
е же удастся чудом каким-то вернуться, обнаруживаем, что квартира уже зан
ята другой семьей, которая тоже заблудилась в городе, и вот так мы и ходим
друг за другом по кругу, поначалу даже драки случались, но потом, и довольн
о даже скоро, мы поняли, что у нас, у слепцов, по сути, нет ничего, что можно бы
ло бы назвать своим, ну, кроме того, что на себе носим. Решение, может быть, в
том, чтобы засесть в каком-нибудь продовольственном магазине, тогда, по к
райней мере, пока не кончатся запасы, не нужно будет выходить. У того, кто т
ак поступит, не будет больше ни одной спокойной минутки, и это еще самое ма
лое, говорю самое малое, потому что слышал, что какие-то люди именно так и с
делали, засели, заперлись на все замки, задвинули все щеколды, но с запахом
-то съестного совладать невозможно, еда, она-то ведь пахнет, и снаружи ста
ли собираться те, кто тоже хотел кушать, и когда они поняли, что им не откро
ют, взяли да и подожгли лавку, святое дело, я сам-то не видел, мне рассказыва
ли, но в любом случае Ц святое дело, и с тех пор, насколько я знаю, на такое н
икто больше не решался. А в домах-то, в квартирах живут люди. Ну а почему бы
им не жить, живут, конечно, уж не знаю, сколько народу прошло через мой дом, к
оторый я, наверно, никогда больше не увижу, но вы сами-то посудите, при наши
х обстоятельствах гораздо удобнее располагаться на первых этажах, в маг
азинах там, лавках, складах, тогда не нужно подниматься и спускаться по ле
стницам. Дождь перестал, сказала жена доктора. Дождь перестал, повторил м
ужчина, обращаясь к тем, кто сидел внутри. При этих словах они поднялись, с
обрали свои пожитки, рюкзаки, чемоданчики, баулы, мешки матерчатые и плас
тиковые, словно отправлялись в экспедицию, да так оно и было, в экспедицию
за пропитанием, и, когда поочередно покидали магазин, жена доктора замет
ила, что они вообще недурно экипированы, хоть, конечно, цвета не всегда был
и подобраны со вкусом и гармонировали друг с другом, да и брюки одному был
и так коротки, что доставали только до лодыжек, а другому столь длинны, что
подворачивать приходилось, однако же, случись мороз, он был бы путникам н
естрашен, иные из мужчин были в плащах и пальто, две женщины Ц в длинных ш
убах, вот зонтиков ни у кого не было, неудобно, наверно, с ними управляться,
да и глаз можно выколоть. Группа, человек в пятнадцать, ушла. А на улице поя
вились другие, попадались и одиночки, отойдя к стене, справляли утреннюю
нужду мужчины, а женщины предпочитали спрятаться за брошенный автомоби
ль. Здесь и там на мостовой виднелись размолотые дождем экскременты.
Жена доктора вернулась к своим, которые не иначе как по наитию сбились в к
учу под навесом кондитерской, откуда пахло скисшими сливками и еще какой
-то гнилью. Пошли, сказала она, я нашла прекрасное место, и повела их в магаз
ин, только что покинутый охотниками, за продовольствием. Внутри все оста
лось в сохранности, потому что торговали там не съестным и не одеждой, а хо
лодильниками, стиральными и посудомоечными машинами, электрическими п
литами и микроволновыми печками, пылесосами, миксерами, блендерами и еще
тысячей волшебных приспособлений, призванных облегчать жизнь. Пахло зд
есь, впрочем, чрезвычайно скверно, и потому незапятнанная белизна бытово
й техники казалась нелепой. Располагайтесь и отдыхайте, сказала жена док
тора, а я пойду промыслю какой-нибудь еды, не знаю, где она мне попадется, бл
изко ли, далеко, так что ждите меня терпеливо, если кто захочет войти, гово
рите, что место занято, и этого будет достаточно, чтобы они ушли, тут тепер
ь так принято. Я с тобой, сказал доктор. Нет, лучше мне одной, надо понять, ка
к жить теперь, когда, насколько я понимаю, ослепли все. Ну, стало быть, сказа
л старик с черной повязкой, мы словно бы и не покидали свою психушку. Никак
ого сравнения даже и быть не может, мы же можем идти, куда захотим, и с пропи
танием как-нибудь разрешится, с голоду не умрем, вот только бы еще одежду
раздобыть, срам смотреть, какими вы все оборванцами ходите, и в значитель
ной степени слова эти относятся к ней самой, ибо она по пояс едва ли не гол
ая. Она поцеловала доктора на прощанье, почувствовав в этот миг, как толкн
улась в сердце боль. Пожалуйста, я очень тебя прошу, ни в коем случае не ухо
ди отсюда, даже если кто-то сюда вломится, а если вас выставят отсюда, хоть
я и не верю, что такое случится, но все же, на всякий случай, мало ли что, так в
от, не отходите далеко от дверей и, главное, держитесь все вместе, пока не п
риду. Она оглядела их сквозь слезы, застилавшие глаза, вот они все стоят пе
ред ней и зависят от нее, как малые дети Ц от матери. Как же они тут без меня
-то, подумала она, не сообразив, что тут теперь все такие, и ничего, живут ка
к-то, и надо самой ослепнуть, чтобы понять, что человек привыкает ко всему,
особенно если он уже не вполне человек, но даже если еще и не совсем дошел
до такой кондиции, вот, например, этот косенький мальчуган, который уже та
к давно не спрашивает, где мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108