На пло
щадке второго этажа искомая дверь была заперта. Девушка в темных очках п
ровела рукой по стене, нащупала звонок: Света же нет, вспомнила жена докто
ра, и эти три слова, означавшие не больше того, что все и так знали, стали для
девушки дурным предзнаменованием. Она постучала в дверь, раз, другой, тре
тий, и в третий Ц яростно, со всей силы, забарабанила кулаками по филенке,
крича: Мама, мамочка, папа, папочка, но никто не вышел открыть, и ласкательн
ые частицы не поколебали действительность, и никто не ответил: Доченька,
ну, наконец-то, мы уж думали, никогда тебя больше не увидим, ну, заходи же, а э
то подруга твоя, милости просим, очень рады, у нас тут беспорядок небольшо
й, уж извините, не обращайте внимания, но никто так Ц да и вообще никак Ц и
не отозвался. Никого нет, сказала девушка в темных очках, прижалась к двер
и, лбом уперлась в скрещенные руки и заплакала навзрыд, а мы, надо сказать,
совершенно недостаточно осведомлены о том, сколь сложно устроена душа ч
еловеческая, вот и удивляемся, что по родителям тоскует так, что ее буквал
ьно ломает и крутит от боли и отчаянья, девушка эта, нестрогих, скажем прям
о, правил, хотя сами совсем недавно утверждали, что нет и никогда не было н
икакой связи между тем и этим. Жена доктора хотела было утешить ее, но что
она могла сказать, зная, что ныне долго оставаться у себя дома сделалось п
рактически невозможно: Давай у соседей спросим, предложила она. Давай, от
ветила девушка в темных очках, но в голосе ее не было надежды. Принялись ст
учать в квартиру напротив, но и оттуда никто не отозвался. Двери квартир н
а третьем этаже были нараспашку, а сами квартиры Ц выметены дочиста, пла
тяные шкафы пусты, а там, где обычно хранят провизию, не осталось от нее и с
леда. То есть следы-то как раз имелись, следы того, что здесь относительно
недавно прошли бродяги, которыми, кто в большей, кто в меньшей степени, ста
ли отныне все, ибо все теперь шатаются из дома в дом, из одной пустоты в дру
гую.
Спустились на первый этаж, и жена доктора костяшками пальцев постучала в
ближайшую дверь, из-за которой после настороженного молчания спросили
хрипло и недоверчиво: Кто здесь, и девушка в темных очках выступила впере
д и: Это я, ваша соседка сверху, родителей ищу, может быть, знаете, где они, чт
о с ними. Послышались шаркающие шаги, дверь отворилась, и на пороге появил
ась изможденная, кожа да кости, старуха с длиннейшими всклокоченными кос
мами седых волос. Из квартиры за нею потянулось, окутало обеих женщин обл
ако тошнотворного смрада, где запах затхлости и плесени успешно соперни
чал со стойкой вонью какой-то тухлятины. Старуха таращила белые глаза: Не
знаю, где они, как тебя увезли, на следующий день и за ними приехали, я в ту п
ору еще зрячая была. А еще кто-нибудь остался в нашем доме. Время от времен
и слышу шаги на лестнице, то вверх, то вниз, но это не жильцы, а бродяги ночев
ать приходят. А мои родители. Говорю же тебе Ц ничего про них неизвестно.
А где ваш муж, сын, невестка. Всех увезли. А вас почему не. А я спряталась. Где.
А вот представь себе, в твоей квартире. Как же вы туда проникли. По наружно
й лестнице, через черный ход, разбила стекло, открыла дверь изнутри, ключ т
орчал в замке, и вошла. Но как же вы здесь, одна, столько времени, спросила же
на доктора. Кто, кто здесь еще, беспокойно завертела головой старуха. Это м
оя подруга, мы вместе, сказала девушка в темных очках. Но что же вы едите, пр
одолжала допытываться жена доктора. А что, и я в поле не обсевок, устроилас
ь. Ну, не хотите Ц не говорите, мне просто любопытно. Говорю, говорю, первым
делом обошла все квартиры в доме, собрала все, что там было съедобного, что
могло испортиться, то сразу съела, остальное припрятала. Есть еще что-ниб
удь, спросила девушка в темных очках. Нету, все кончилось, и при этих слова
х в слепых глазах старухи мелькнуло недоверчивое выражение, хотя и это т
оже всего лишь общепринятая формула, применяемая в подобных обстоятель
ствах, фигура речи, ибо в глазах, какие ни будь они, хоть зрячие, хоть слепые
, хоть вообще вырванные, никакого выражения нет и быть не может, эта ко все
му безразличная двухместная карета повезет, кого в нее ни посади, и забер
ет себе всю славу, хотя все бремя разнообразной визуальной риторики беру
т на себя веки, ресницы, брови. Так чем же вы живете, спросила жена доктора. П
о улицам смерть ходит, но во дворике возле дома жизнь еще покуда есть, зага
дочно промолвила старуха. Что это значит. А то и значит, там капуста растет
, курочки бродят, кролик сидит, еще цветы есть, только они несъедобные. И ка
к же. А вот так, то капусты нарву, то курочку поймаю, то кролика забью. И что ж
е Ц сырых. Поначалу разжигала жаровню, а потом приноровилась сырыми ест
ь, а уж кочерыжки до того сладкие, так что уж будьте покойны, моей матушки д
очка с голоду не помрет. Она отступила на два шага за порог, так что только
ее белые глаза сверкали во тьме, и произнесла оттуда: Если хочешь попасть
домой, могу тебе показать как. Девушка в темных очках собиралась было отв
етить, что нет, спасибо, право, не стоит, к чему это, если отца с матерью все р
авно там нет, но ей вдруг ужасно захотелось войти в свой прежний дом, увиде
ть свою комнату, дура, что я несу, я ведь слепая, ну, хоть провести рукой по с
тенам, по матрасу на кровати, прикоснуться к подушке, на которую столько р
аз опускала шалую свою голову, к столу и стульям, и, может быть, на комоде ещ
е стоит ваза с цветами, если только старуха не смахнула ее на пол, разозляс
ь, что цветы несъедобны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108