И вот, один за другим, над тремя клювиками плошки возникли три дро
жащие светящиеся миндалины, и время от времени они вытягивались кверху,
так что казалось, краешек пламени затеряется в воздухе, а потом сжималис
ь, прятались в самих себе, становились плотными, твердыми, как камешки све
та. Жена доктора сказала: Вот теперь я вижу и могу принести вам чистую одеж
ду. Мы же грязные, напомнила девушка в темных очках. И она, и жена первого сл
епца одной рукой прикрывали грудь, другой Ц низ живота: Это не от меня, по
думала жена доктора, это потому что свет плошки глядит на них. И сказала: Л
учше чистая одежда на грязном теле, чем грязная Ц на чистом. Взяла светил
ьник, пошла рыться в ящиках комода, в платяных шкафах и вскоре вернулась с
целой грудой пижам, халатов, юбок, блузок, платьев, брюк, джемперов, и всего
этого добра с лихвой хватило бы, чтобы достойно прикрыть наготу семи чел
овек, которые, правда, были не одного роста, но из-за худобы сошли бы за близ
нецов. Жена доктора помогла им одеться, косоглазый мальчик натянул штаны
, в которых доктор ездил за город и на пляж, в них мы все становимся похожи н
а детей. Ну, теперь можем наконец сесть, со вздохом промолвила жена первог
о слепца, только покажи нам, пожалуйста, куда, сами не найдем.
Комната ничем не отличается от других комнат, посередине круглый стол, в
округ диваны, на которых все могут рассесться, вот на этом, здесь, устраива
ются доктор с женой и старик с черной повязкой, на том Ц девушка в темных
очках и косоглазый мальчик, а на третьем Ц первый слепец и его жена. Все и
змучены. Мальчик как сел, так сразу и заснул, привалившись к девушке в темн
ых очках, и про плошку больше уже не вспоминал. Так минул час, и это было пох
оже на счастье, в мягчайшем свете даже немытые лица казались чистыми, гла
за у тех, кто не спал, блестели, первый слепец нащупал и сжал руку жены, и по
этому движению можно было судить, как способствует душевной гармонии те
лесная нега. Вот сейчас мы еще поедим чего-нибудь, только сначала надо еще
будет нам всем условиться, как будем здесь жить, успокойтесь, я не собираю
сь брать на себя роль карантинного громкоговорителя и повторять его реч
и, места всем должно хватить, здесь две спальни, где устроятся супруги, а в
этой комнате лягут все остальные, каждый на свой диванчик, а завтра я отпр
авлюсь за едой, потому что эта уже на исходе, и хорошо бы, чтобы кто-нибудь и
з вас пошел со мной, чтобы дотащить сумки, но и для того тоже, чтобы узнать д
орогу к дому, запомнить повороты, ведь всякое бывает, я могу заболеть или о
слепнуть, постоянно жду, что это случится, и тогда буду учиться у вас, и вот
еще что, для всяких надобностей я поставила на балконе ведро, конечно, не б
ольно-то хочется выходить, дождь льет, да и холодно, но лучше все же перете
рпеть и дождь, и холод, чем загадить и провонять дом, вспомните, что за жизн
ь была после того, как нас заперли в психушке, мы спустились по всем ступен
ям позора, по всем, вплоть до самой нижней, дальше некуда, и достигли преде
ла низости, а здесь, пусть и по-другому, может повториться то же самое, но ес
ли там мы хоть могли оправдаться низостью тех, кто был снаружи, то ныне это
го оправдания у нас нет, мы все теперь равны перед лицом зла и добра, тольк
о не спрашивайте, ради бога, что есть добро и зло, мы безошибочно отличали
одно от другого всякий раз, как должны были действовать в ту пору, когда сл
епота была исключением, правота и ошибка суть всего лишь разные способы
понять наши отношения с другими, с самим собой это не проходит, здесь не за
что ухватиться, не подумайте, что я вам лекцию читаю или морали, но просто
вы не знаете, не можете знать, что такое быть зрячим в мире слепых, я отнюдь
не королева, я всего лишь та, кто родилась, чтобы видеть ужас бытия, вы чувс
твуете его, я Ц не только чувствую, но и вижу, а теперь благодарю за вниман
ие, будем ужинать. Никто не задавал вопросов, только доктор сказал так: Есл
и бы я прозрел, то смотрел бы в глаза людям так, словно видел их душу. Душу, п
ереспросил старик с черной повязкой. Душу, дух, не все ли равно как назвать
, и в этот миг, совершенно неожиданно, ибо вспомним, что речь повел человек,
не слишком ученый и образованный, девушка в темных очках промолвила: Вну
три нас есть такая штука, у которой нет названия, она-то и есть самая наша с
уть.
Жена доктора уже поставила на стол кое-что из остатков, уже совсем скудны
х, сказала: Ешьте помедленней, жуйте хорошенько, это позволяет обмануть ж
елудок. Слезный пес клянчить подачку не стал, он привык поститься, да и пот
ом, вероятно, считал себя не вправе после утреннего пиршества объедать т
у женщину, что плакала тогда, при встрече, остальные же, по всему судя, особ
ого значения для него не представляли. Трехклювая плошка посреди стола о
жидала, когда жена доктора даст обещанные объяснения, что и было сделано
по окончании трапезы: Давай сюда руки, сказала она косоглазому мальчику
и медленно повела их, приговаривая: Вот видишь, это основание, круглое так
ое, а этот столбик поддерживает верхнюю часть, сюда наливают масло, остор
ожно, не обожгись, а это носики, вот, один, другой, третий, в них вставляют фи
тили, которые отсасывают масло изнутри, стоит поднести к ним спичку, и они
будут гореть, пока масло не кончится, свет, конечно, слабенький, но его дос
таточно, чтобы мы видели друг друга. А я не вижу. Когда-нибудь увидишь, и в э
тот день я подарю тебе такую же плошку. А какого она цвета. Ты разве никогд
а не видел латуни. Не знаю, не помню, а что такое латунь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108