Жена доктора сказала: Женщины уже вымылись, очередь за мужчина
ми, и старик с черной повязкой спросил: Дождь-то идет еще, Да, еще идет, и в ка
стрюлях на балконе есть вода. Раз так, я предпочел бы вымыться в лохани, ск
азал старик, причем так, словно предъявлял сертификат о своем почтенном
возрасте, словно объяснял: Я из того времени, когда еще не говорили ванна,
но исключительно Ц лохань, и добавил: Если можно, конечно, обещаю нигде не
напачкать и на пол не надрызгать, постараюсь, по крайней мере. В таком слу
чае я принесу воду в ванную. Помогу. Я справлюсь и одна. Но я же не калека, до
лжен же и от меня быть какой-то прок. Ну, в таком случае идем. На балконе жен
а доктора придвинула поближе тяжеленную, доверху полную бадью. Вот, бери
сь, сказала старику, направляя его руку. Давай, и они подняли бадью: Хорошо,
что ты решил помочь, одна бы я не справилась. Знаешь такую поговорку: Стары
й конь борозды не испортит. Это, кажется, только половина. Ну да, но глубоко
и не вспашет. Ты, я смотрю, философ. Да нет, просто я старик. Они опрокинули б
адью в ванну, и жена доктора вспомнила, что в ящичке у нее лежит начатый ку
сок мыла. Она вложила его в руку старику: Будешь благоухать, не то что мы, мо
жешь не экономить, еда, глядишь, и кончится, но мыла в магазинах сколько уг
одно. Спасибо. Только смотри, не поскользнись, хочешь, позову мужа, он тебе
поможет. Нет, я уж лучше сам. Ну, смотри, дело твое, да, и вот еще что, вот здесь,
под рукой у тебя, Ц машинка, бритва и помазок, если захочешь подровнять б
ороду. Спасибо. Жена доктора вышла. Старик с черной повязкой снял пижаму, п
о счастливому жребию доставшуюся ему при распределении одежды, и очень о
сторожно залез в ванну. Вода была холодная, да и той мало, не больше, чем на л
адонь, она покрывала дно ванны, да, ни в какое сравнение не идет это убогое
бултыхание с тем, как три женщины, ликуя, подставляли тела под щедро хлещу
щие с небес струи. Старик с черной повязкой опустился на колени, глубоко в
здохнул, набрал в сложенные ковшиком ладони и плеснул на себя воду, от кот
орой перехватило дыхание. Быстро, чтоб не замерзнуть, растер ее по всему т
елу и принялся методично и последовательно намыливать плечи, руки, грудь
, живот, лобок, гениталии, промежность: Хуже зверя, подумал он, потом худые б
едра и так дошел до обросших какой-то корой ступней. Оставил их в пене, что
бы отмокли немножко, и, сказав: Голову надо вымыть, поднял руки к затылку, ч
тобы снять повязку: Тебе тоже мытье не повредит, и дал ей соскользнуть в во
ду, намочил и намылил голову, и вот, весь в белой пене, стоял человек посред
и всеобщей белой слепоты, где никто не смог бы его найти, но если он подума
л так, то ошибся, потому что в этот миг почувствовал, как чьи-то руки прикос
нулись к его спине, собрали хлопья пены с плеч, с груди, растерли ее по лопа
ткам, причем так медленно, словно хотели компенсировать свою слепоту суг
убой тщательностью. Он хотел спросить: Кто это, но не смог, язык не поверну
лся, и дрожь пронизала все его тело, но не от холода, а руки продолжали мягк
о и бережно мыть его, и женщина не сказала: Я Ц жена первого слепца, я Ц жен
а доктора, я Ц девушка в темных очках, но вот они завершили свою работу, уш
ли, и в тишине еле слышно щелкнула захлопнувшаяся дверь, а старик с черной
повязкой остался стоять в одиночестве и на коленях, словно вымаливая как
ую-то милость, и дрожа, дрожа. Кто же это был, спрашивал он себя, и разум подс
казывал, что это могла быть только жена доктора, кому ж еще, как не ей, всеоб
щей защитнице, кормилице, радетельнице, оказать ему еще и это скромное вн
имание, так говорил ему разум, но старик не верил ему. И все дрожал, сам не зн
ая, от холода или от волнения. Отыскал на дне свою черную повязку, сложил е
е вдвое, крепко потер один край о другой, выжал, водрузил на место, ибо с нею
чувствовал себя не таким голым. Когда, чистый и душистый, вошел он в столов
ую, жена доктора сказала: Ну, наконец-то есть у нас и вымытый, выбритый мужч
ина, и чуть погодя тоном человека, вспомнившего о том, что надо было бы сде
лать, да не сделано, добавила: Ах, спину тебе потереть забыла. Старик с черн
ой повязкой промолчал в ответ и только подумал, что правильно поступил, н
е поверив разуму.
Остатки продовольствия скормили косоглазому мальчику, всем прочим при
дется подождать нового подвоза. В домашних закромах имеется несколько б
анок компота, сухофрукты, сахар, сколько-то галет, сколько-то сухарей, но э
ти припасы будут пущены в ход лишь в самом крайнем случае, ибо ежедневное
пропитание и добываться должно ежедневно, и если, не дай бог, экспедиция в
ернется ни с чем, то вот тогда Ц да, тогда каждому по две галеты и по ложечк
е компота: Есть персиковый, есть клубничный, тебе какого, стакан воды, по п
олтора орешка, пируй, ни в чем себе не отказывай. Жена первого слепца заяви
ла, что она бы тоже не прочь пойти за продуктами, и трое Ц вовсе не много дл
я такого дела, тем более что двое, хоть и слепые, пригодятся в качестве нос
ильщиков, и, кроме того, она бы хотела наведаться к себе домой, учитывая, чт
о это не так уж и далеко, посмотреть, что там делается, занята ли квартира, и
если занята, то кем, может быть, вселились туда соседи по дому, у которых ра
зрослось семейство за счет родственников, понаехавших из провинции, спа
сающихся от вспыхнувшей в их деревне эпидемии слепоты, известно ведь, чт
о в городе Ц совсем не те возможности. И отправились втроем, облачившись
в то, что еще нашлось дома из носильных вещей, а выстиранным придется дожи
даться хорошей погоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108