— Он в суде не выступает, — ; отрезал Женя. — У него частное дело.— О!.. — благоговейно произнесла Юлька. — Так он капиталист, самый натуральный?— Что ты болтаешь… — Жене, видимо, не понравились ее расспросы. И он смотрел на дорогу; они ехали вверх по Рождественскому бульвару."Прекрасный вечер… — с грустью подумала Юлька, закуривая еще одну сигарету. — Он красивый, нарядный, ни слова худого не сказал про мою несчастную нелепую голову…Но почему мне так тяжко на душе… Грустно, что ли? Нет, как-то мутно… Да, какой-то холод и какая-то муть… Как это странно. Сиротливо, вот именно, сиротливо. Что такое?! И холодно как-то…"— Юлечка, мы приехали! — Женя сказал это так, будто всю дорогу они болтали о самых милых и веселых вещах. — Вот это легендарное место.Юлька вылезла из машины.На высоком сером доме висела мемориальная доска. «Верно, Есенин», — отметила она.— Кафе во дворе, — пояснил Женя. — Идем.Он запер машину и взял Юльку под руку.Они прошли во двор и по крутым ступенькам спустились в полуподвальное помещение, выкрашенное матовой белой краской.— Подземелье… — прошептала Юлька. — А обслуживают здесь духи?— Тебе понравится, не бойся, — усмехнулся Женя. — Или ты думаешь, я заманил тебя в разбойничий притон?— Для притона тут все слишком белое, — возразила Юлька. — Скорее, это похоже на больницу.— А для больницы здесь слишком вкусно кормят.Они оказались перед дверным проемом, занавешенным раскрашенными бамбуковыми нитями. Женя отвел загремевшие бусы-висюльки в сторону, и они вошли в зал кафе.Юлька выпятила грудь и попыталась придать себе независимо-самоуверенный вид. Надо отдать должное Жене — он бестрепетно вел ее по залу, словно рядом с ним шло чудо красоты. И она сразу успокоилась и почувствовала, что сможет, пожалуй, выдержать этот вечер.К ним с ясной улыбкой подошел мальчик в малиновом бархатном пиджаке и проводил к столику. Юлька уселась, с удовольствием отметив изумленное выражение, на миг мелькнувшее в глазах мальчика. «Пусть порадуется, бедняжка, — подумала она. — Такого он даже при всей своей многоопытности не видел…» Она закинула ногу на ногу, придирчиво оглядываясь по сторонам. Мальчик подал им меню.— Саша, сделай нам хороший ужин, — сказал ему как старому знакомому Женя. — Блесни.— Да уж, пожалуйста, — пробормотала Юлька, изучая карту. "Матушки! — крикнула она про себя. — А это что?! Цены?! Ото… Помидоры фаршированные… Пятнадцать долларов…Мясо по…"— Юль, можно я по своему вкусу тебя утолщу?! — почти умоляюще сказал Женя. — А?!Ну позволь, я выберу!— Пожалуйста! — охотно согласилась она.«Если он разорится, сам будет виноват…»И Женя стал называть: жюльенчик, куропатку с травками по-охотничьи, фруктовую закуску, много чего.— Ты красное или белое? — обратился он к Юле.— Все равно… — Юлька вдруг почувствовала себя здесь бедной родственницей, и ей стало неуютно и грустно.Саша удалился на кухню. Юлька подняла взгляд на Женю.— Ну, как тебе здесь?. — не скрывая торжества, спросил он. — Шикарное место, правда?И главное — зал маленький, народу мало, место непроходное… И почти вся публика — постоянная — Я в восторге, — вяло отозвалась Юлька. — Только вот этот Саша мог бы больше походить на Есенина.— Ну, не будь так строга, — возразил он. — Сейчас мы вкусненько поедим…Юльку вдруг передернуло.— Тебе холодно? — заботливо спросил Женя. — Может, накинешь мой пиджак? Странно, здесь даже душно… Юль, ты, кажется, чем-то недовольна?«Отвечай, свинья! — сказала она себе. — Скажи ему, что это прекрасный воскресный вечер, что ты всем страшно довольна, что он очень мил… Отвечай человеку, видишь, как он тебе, дуре крашеной, старается угодить. Не порть вечер ему и себе!» Но вместо этого она произнесла:— Этот Саша… Он смотрел на меня, как на привидение.— Юля…— Ты будешь со мной спорить? — вяло спросила она. Ощущение бесконечной тоски подступило к ней. Руки холодели, во рту появился мерзкий металлический привкус. Она сглотнула комок, застрявший в горле. Ничего себе. Что же это такое? Как будто что-то случилось или вот-вот случится… Что-то странное…"— Юля, ты мне очень нравишься, — тихо сказал он.— Правда? — так же тихо переспросила она.— Да. Я говорил тебе об этом, и не один раз.Что с тобой? Я сделал что-то не то?Он сцепил руки, словно в отчаянии. Она не могла отвести глаз от его пальцев. На безымянном пальце левой руки блеснуло крохотным зеленым камешком золотое кольцо. Она еще вчера вечером обратила на него внимание, но толком так и не рассмотрела. И сейчас не могла отвести глаз от него. Узкая золотая полоска, треугольник из трех крохотных, почти с булавочный укол камешков — бриллиантов, судя по всему, и в середине, как маленький глаз насекомого — изумрудик.— Красивое… — сказала она.— Что? — Он перевел взгляд на свои руки. — А, это отец подарил. Юля, скажи, что я сделал не так? Клянусь тебе, что сделаю все, чтобы ты стала такой же веселой, как вчера.Ну, хочешь, уйдем отсюда? Тебе здесь не понравилось, да?— Очаровательное местечко… — Ее рука непроизвольно метнулась к горлу. Она приподнялась со стула и тут же опустилась на место.— Что с тобой?Его голос донесся издалека. Удушье, черное, тяжелое удушье наваливалось на нее.Как будто кто-то схватил ее за горло и сильно сдавил. Голова закружилась. Кажется, она вскрикнула, потому что услышала словно бы эхо своего крика. Потом все исчезло. Она пришла в себя в каком-то странном месте. Над ней был низкий белый потолок. Рядом с ее головой торчал из стены кран умывальника.Больше она не видела ничего. Повернула голову. Комнатка, скорее похожая на коридор, — узкая и длинная. Одна дверь в начале, другая — в конце.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14