— удивился Макс. — Да, я никогда не вызывал у тебя таких странных желаний.— Ты злодейский тип! — Юлька вскочила с дивана.— Ты хорошо себя чувствуешь? — Макс тоже поднялся.Юлька глянула на него и прочла в его всегда чуть насмешливых глазах тень беспокойства.«Боже мой, — подумала она. — Если бы я его хоть капельку любила. Как бы мне было с ним хорошо. Увы, увы, увы…»— Мне хорошо, — мягко сказала она. — До туалета сама дойду, не провожай.— Юлька, ты не уходишь? — крикнул ей Гарик.— Не дождешься. Готовьте румбу! Чтобы, когда я вернулась, она уже была! — Юлька триумфально удалилась в ванную. Заперлась и бросилась к зеркалу. "Блин, какая бледная поганка, — вздохнула она, глядя на свое отражение. — Зачем я родилась блондинкой, господи!У, анемичная морда!" Она символически плюнула в зеркало и открыла воду. Вымыла руки, прополоскала рот, обновила макияж и в полной боевой готовности вышла из ванной. Макс, ждавший ее у двери, дурачась, изобразил, что падает на пол.— Что ты сделала?! — в ужасе вскрикнул он. — Это же сексуальный идиотизм! Что ты намалевала себе вместо рта?!— Молчи, хомяк, — грозно сказала Юлька, надувая свои пухлые губы, ярко накрашенные алой помадой. — Неплохо же вышло, разве нет?— Это значит признаться ему в любви, — обреченно сказал Макс. — Ты хоть понимаешь, что влюбилась?— Частица черта в нас.., заключена подчас… — замурлыкала Юлька. — Макс, я иду у, нему, к моему герою.Макс кинулся в столовую с криком:— Тушите свет! Преклоните колени! Вот идет она — богиня одиннадцатого "А"! Милые дамы, никого не хотел обидеть, но это мое собственное субъективное мнение. Всем известно, что у меня дурной вкус.— Сволочь. — С лучезарной улыбкой Юлька ткнула его кулаком в спину. Больше она ничего не успела сделать — герой ее мечты довольно бесцеремонно подхватил ее, и они энергично заплясали румбу. «Зачем я попросила румбу? — страдальчески подумала Юлька» выделывая коленца. — Черт, надо было вальс. А танцует он неплохо".Румба наконец кончилась, и она застыла посреди комнаты, с трудом переводя дух. Ее романтический герой тоже дышал шумно, как загнанный конь.— — Не присесть ли нам? — устало спросила она.— Присядем! — охотно согласился Женя."Светский разговор, — недовольно подумала Юлька. — А может, он действительно дурак?Э, нет! Так не пойдет. Ты хочешь, чтобы он был остроумен, как Макс, умен, как Эйнштейн, прыгал по крышам, как Жерар Филип, и был красив… Ну, тут я сдаюсь, красив — этого у него не отнимешь. Недурен, честное благородное слово. Только я-то чем ему приглянулась? Вон у Машуни — бюст на полкомнаты. А у Лидки глаза обалденные…"— Юля…— Да?— Скажи… Это не я виноват в том, что ты упала?— Хм.., может, не будем об этом вспоминать? — Юлька нахмурилась. — Упала и упала.— Ноя…— Да брось ты, забудь, ты не виноват… Не знаю, что это со мной приключилось… Какое-то удушье… Знаешь, даже ужас.— Ужас?— Да… Думаю, я испугалась, что задохнусь…А может, ужас сам по себе… В общем, страшно и неприятно… — Юлька вздохнула. — Ну и хватит. Лучше продолжим разговор с той точки, на которой он был прерван.— Ты храбрая, — сказал он, глядя ей в глаза. «Действительно, очень красивые глаза, — определила она. — И нос, конечно, тоже… Плечи что надо… И ум не совсем отсутствует…»— Почему это я храбрая? — удивилась Юлька, когда до нее дошел смысл сказанных им слов.— Потому что ты опять можешь упасть, — простодушно сказал Женя.— Я сижу, прошу заметить, — отрезала Юлька. — Так давай же. Неужели не о чем поговорить, кроме моего обморока?— Как раз перед этим… — Он замялся.— Назовем: это час «икс», — кивнула Юлька.— Хорошо, как раз перед «иксом» я сказал; что ты мне нравишься, как никогда не нравилась ни одна девушка на свете.— Умру! — шепотом сказала Юлька. — Ты такого не говорил.Он вздохнул.— Верно, — признался Женя. — Не говорил.Но я надеялся все списать… На час «икс». Что ты забыла мои слова. А то бы я не решился так сразу тебе это сказать.— Жень, — она потрясение смотрела на него, — а ты знаешь хотя бы, что такого вообще не бывает?— Чего? — грустно спросил он.— Ну вот такого объяснения… Это в тысяча девятьсот девяносто пятом году от Рождества Христова! Если бы в девятнадцатом веке, я бы еще поняла…— Юль, ты прости мне мою глупость. Но ведь я вижу тебя в первый раз и, может, больше не увижу. Вот я и испугался, что у меня не будет случая сказать тебе все это. Но все правда, хотя из-за нее я кажусь тебе или круглым дураком, или таким.., знаешь.., банальным приставалой."Слава богу, не дурак, — с облегчением подумала Юлька. — Но может, тогда приставала?Тонкий прием — сразу подкинул мне такую идейку. Глядите, мол, какой я честный… А я вот не верю, и все тут".— А почему это ты решил, что больше меня не увидишь? — томно проворковала она, эффектно (она это знала) выгибая подкрашенную бровь. Он откликнулся немедленно:— А где гарантия, что ты захочешь со мной встречаться?— И тебе будет легче помереть от неразделенной любви, если я буду все же о ней знать? — сощурилась Юлька.— Легче, представь себе.— И ты бы не стал бороться за свою любовь? — Она сделала весьма слащавое лицо."Веду себя по-идиотски, — подумала Юля. — Что делать, я не тургеневская девушка…А жаль. Та на моем месте побледнела бы как полотно и убежала в сад. А на мне одних румян сколько, да и сада тут никакого нет…" — Учти, если ты безвольный, пассивный, склонный к пессимизму, то можешь считать, что твоя неразделенная любовь уже у тебя в кармане. Или в груди?— Я ни то, ни другое, ни третье, — откликнулся Женя. — А насчет борьбы… Бывают такие случаи, когда бороться бесполезно, хоть ты тресни.— Ты уже треснул? — поинтересовалась Юлька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14