А мать, наверное, не догадалась этого сделать. Да ей и не до того. Она обещала Варе начать закупки для поминок.
День показался Варе бесконечным. Она отвыкла стоять за прилавком, и ей все еще казалось, что нужно куда-то идти, что-то снимать… "Кстати, нужно отдать проявить наши пленки, – подумала она. – У меня отснята одна, у Андрея две.
Хотя нет, он заряжал еще и третью. Интересно, доснял он ее в последний день или нет? Она осталась в его фотоаппарате. Правда, фотоаппарат обещали вернуть, но пленку, наверное, засветят…"
Кристина ждала ее в условленном месте, брезгливо отодвинувшись от какого-то опустившегося типа, который меланхолично жевал рядом с ней чебурек. Увидев подругу, Кристина вскочила:
– Только не здесь. Пойдем ко мне, это же рядом!
– Но меня мать ждет…
– Полчасика подождет. Это слишком важно.
Конечно, «полчасика» изрядно растянулись.
Сперва Кристине нужно было купить молоко. Потом выяснилось, что у нее кончились сигареты.
Варя бегала за ней, злая и усталая, но уйти уже не могла. Наконец они добрались до ее квартиры, где Варю ждало привычное зрелище – сладкая жизнь беспризорных детей.
Семилетний Гриша смотрел телевизор. Четырехлетний Ванька дьявольски орал. Он был голоден.
Мать сунула ему бутерброд с колбасой, и ребенок, продолжая заливаться слезами, принялся есть. Варя с ужасом смотрела на это бестолковое хозяйство.
Для нее оставалось секретом, как Кристина умудряется работать полный день бухгалтером, вести дом, запихивать детей по утрам в школу и садик, в разное время забирать их оттуда, да еще и заводить какие-то романы. Однако та все это ловко проделывала и еще мечтала завести немецкую овчарку – чтобы дети гуляли с ней во дворе. «Маньяков сейчас куча, а собака их отпугнет», – объясняла она.
На кухне Кристина загремела грязными кастрюлями, выудила со дна раковины турку, наскоро ополоснула и поставила вариться кофе. Отрезав себе хлеба и колбасы, начала есть прежде, чем успела сложить из этих кусков бутерброд. Обе руки у нее, таким образом, оказались заняты, и половина вскипевшего кофе в результате выплеснулась на плиту. Варя едва успела спасти остатки.
– Ага, наливай себе, – одобрила ее действия Кристина. – Я чего-нибудь другого выпью. Есть ликер. Хочешь?
И, только усевшись с рюмкой за стол и покончив с колбасой и хлебом, она заговорила о том, что волновало Варю. Выяснилось, что, когда та две недели назад пришла к ней жаловаться на мужа, Кристина ничего нового не услышала.
– Я-то давно видела, как он изменился, но не хотела тебя расспрашивать, – объяснила она. – Думала – чего соваться? Он меня и так ненавидит. Ненавидел то есть… О Боже мой…
И она осушила рюмку, выругав после этого ликер – сладкий, как варенье. От него, чего доброго, поправишься, а она и так набрала пять лишних килограммов… А все потому, что ей никто по дому не помогает, – вот и приходится кусочничать. Суп некогда сварить. Варя уже потеряла терпение и хотела попрощаться, но тут Кристина сказала такое, что Варя при всем желании не смогла бы подняться со стула. Именно так у нее ослабели ноги в поезде, когда взламывали дверь туалета.
– У Андрея огромные долги. Ты это знаешь? – спросила подруга, сочувственно глядя на нее.
– У Андрея? – пробормотала Варя. – Да что ты!
Он всю зарплату мне отдавал…
– Да при чем тут его зарплата! – оборвала ее Кристина. – Сколько он получал? Две тысячи рублей?
Две с половиной? А задолжал, думаю, несколько тысяч долларов! Ты, конечно, не в курсе. Я и сама-то узнала случайно!
Выяснилось, что после Нового года Кристина решила сфотографировать своих сыновей. У нее самой фотоаппарата не было, а если бы и был, то она бы не решилась положиться на свой художественный вкус. Ей хотелось иметь хороший парный портрет Вани и Гриши. Повод был – старшему только что исполнилось семь лет. А младший сын был очень хорошенький – похожий на девочку. Кристина подозревала, что эта ангельская красота скоро исчезнет – как исчезла у старшего сына, когда ему исполнилось пять лет. Она не долго сомневалась, куда идти фотографироваться. Конечно к Андрею! Все-таки муж лучшей подруги. Постарается, хоть ее и недолюбливает. И в воскресенье, умыв и приодев своих отпрысков, Кристина отправилась в фотомастерскую.
Андрей был на месте – он работал и по воскресеньям. Кристина оплатила в кассе услугу, взяла чек и провела детей за плотный черный занавес. Все помещение представляло собой короткий, довольно узкий коридор. В конце виднелась прикрытая дверь.
Оттуда и вышел Андрей.
Он немного удивился, увидев Кристину с детьми, Она объяснила ему, что именно ей нужно, и он принялся за дело. Усадил детей и стал устанавливать нужный для съемки свет. Кристина стояла у занавеса, пытаясь угомонить мальчишек. Те вертелись, толкали друг друга, пытаясь подраться. Внезапно дверь в конце коридорчика приоткрылась, оттуда послышался голос. Женщина звала Андрея. Тот извинился и сказал, что через минуту вернется. Кристина пока занялась воспитанием. Она дала легкий подзатыльник старшему, вытерла слезы младшему, поправила на них костюмчики… Дети притихли, и поэтому она расслышала то, что говорилось за дверью. «Слушай, куда это годится? – раздраженно спрашивала женщина. – Ты говорил, что принесешь деньги через месяц, а прошло уже полтора».
Андрей пытался успокоить женщину, обещал, что принесет деньги в конце января. Та ничего не желала слушать. Она повысила голос, и теперь каждое ее слово отчетливо делетало до Кристины. «Ты же говорил, что у тебя есть дача. Если нет денег – продай дачу». – "Кто же ее купит зимой? – возражал Андрей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19