– Хочешь кусочек?
Люда отрицательно качнула головой и придвинула к себе пепельницу. Она, как всегда, не курила в прямом понимании этого слова – просто держала между сомкнутых пальцев слабо тлеющую сигарету. Это была ее обычная манера, которая сперва удивляла, а потом стала раздражать сожителя. «Зачем ты это делаешь? – выговаривал он. – Только деньги переводишь да воздух отравляешь!» Люда пожимала плечами и продолжала поступать по-своему. Затягивалась всего раз – когда закуривала, а когда сигарета потухала, попросту давила ее в пепельнице.
– Вкусно? – спросила она, глядя, как Дима управляется с пиццей.
Тот невнятно, с набитым ртом ответил:
– Разогретая резина!
– Так зачем ешь? Чтобы уплаченные деньги зря не пропадали? Учти – одна моя соседка-старушка отправилась таким манером на тот свет – принимала просроченные таблетки. И это притом, что у нее были свежие! Тот же принцип – жалко, добро пропадает… Не отравишься?
– Я сейчас что угодно съем! – Он наконец одолел последний кусок и вытер губы салфеткой. – Люд, скажи как на духу – мы с тобой не натворили глупостей? Целый месяц себя об этом спрашиваю, с тех пор как связался с этой покупкой! Ну я – ладно. Выписался к родителям, квартиры хоть и лишился, но сделка-то на меня. В любом случае у меня останется этот дом. А ты? Продала дачу, деньги отдала мне, в браке мы не состоим, расписки ты с меня не брала… И если что не сложится – получается, у тебя ничего нет!
– Почему? – Она потушила сигарету и взглянула на Диму ясным холодным взглядом. – У меня есть ты.
Подобное она произносила впервые. За три года сожительства он не слышал от нее ничего похожего на объяснение в любви. Удивительно, но девушка спокойно обошлась без этой формальности, которую многие соблюдают из простой вежливости или чтобы сделать приятное партнеру. Дима оторопел.
– Мы же вместе? – уточнила она, не сводя с него глаз. – Не комкай салфетку, она уже ни на что не похожа. Так мы вместе?
Он отшвырнул замасленную льняную салфетку:
– Как ты можешь спрашивать… Конечно! – Он торопливо отпил пива. – И между прочим, вспомни – я предлагал тебе как-то выйти за меня. Ты отказала.
– Я хотела подумать. – Теперь она едва заметно заулыбалась. Улыбка очень скрашивала ее бледное, всегда замкнутое лицо, почти лишенное мимики. Из-за этой улыбки Дима когда-то и решил познакомиться с нею поближе. Это было на вечеринке, у друзей. Три года вместе? Да, действительно. Срок немалый, и ведь он не шутил, когда заговорил о браке… Почему ничего не вышло?
– Никогда тебя не понимал. – Он раздраженно разогнал висевший перед лицом табачный дым. – Никуда не торопишься, ни о чем не волнуешься! Статуя какая-то! Твоя мама в чем-то права!
– А ты меня не понимай. Ты меня просто люби, – спокойно ответила та. – И насчет дома тоже не переживай. Я уверена – мы его купили не зря. То есть – ты купил. Видишь, как я тебе доверяю?
Ее тонкие прохладные пальцы обвили его горячую руку, слегка погладили, сжались. Она улыбнулась искренне и открыто. Дима невольно ответил улыбкой.
– Так ты что теперь – решила выйти за меня?
– Нет. – Она продолжала улыбаться, но руку отняла. – Мне всего двадцать восемь лет. Куда торопиться? Разве что на электричку. От Александрова до Москвы путь неблизкий. Надеюсь немножко вздремнуть, да и тебе советую. У тебя совсем красные глаза.
Она знаком подозвала официантку, взглянула на счет и протянула его Диме. Тот расплатился, путаясь и нервно отсчитывая купюры. «Она просто издевается! Просто издевается! Я давно уже не собираюсь на ней жениться, спросил так, из вежливости, а она еще шутит… А что, если бы согласилась? Если бы… Я бы женился?» Он взглянул на Люду. Та надевала легкое весеннее пальто, повязывала шарфик. Смотрелась в зеркальце пудреницы и улыбалась – сама себе. И глядя на нее – такую знакомую, свою, родную, Дима в который раз ощутил ее своей женой. Регистрация брака, венчание – он не отказал бы Люде ни в чем, и прежде всего потому, что это совершенно ничего не изменило бы в их отношениях. Точнее – он согласился бы жениться именно затем, чтобы ничего не менялось. Его устраивало все. Но Люда не торопилась – вот в чем дело…
– Едем, – сказала она, застегивая сумку. – Сам подумай, когда мы попадем домой!
* * *
Домом они называли квартиру, которая, в сущности, им не принадлежала. Подруга Люды, уехавшая вместе с филиалом своей фирмы в Германию, пустила их пожить. Бесплатно – они только оплачивали счета за свет, газ и коммунальные услуги. Деньги подруге были не важны, куда важнее то, что она могла не беспокоиться за имущество. Здесь они и жили уже три года.
Дима иногда спрашивал себя – отчего в его жизни последнее время все шло только так, как хотела Люда? Причем некоторые решения принимались вопреки здравому смыслу. У него ведь была своя квартира – когда они сошлись, вполне могли устроиться там. Люда тогда жила с матерью, так что пригласить его к себе не могла, да он и не согласился бы жить рядом с чужой женщиной, которую даже не мог назвать тещей. Зато он-то жил один, так почему… Все произошло как-то спонтанно, почти по-военному слаженно и быстро. Он часто вспоминал их первую ночь, в которую все решилось. Они с Людой были в театре, смотрели «Трехгрошовую оперу». После зашли в кафе неподалеку, выпили шампанского, съели по куску торта, обсудили пьесу. Разговор получался скорее дружеским, чем интимным, и это сбивало Диму с толку. Он давно понял, что хочет эту девушку, более того – не сомневался, что сближение состоится… Но когда? Как он мог намекнуть на это, тем более – сказать прямо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19