— Я заинтересованно ждала ответа доктора, мне очень хотелось курить, но своих сигарет у меня не было, а просить у Тихомирова не хотелось…— Может, ничего… А вообще так бывает, когда обнаженного человека тащат за руки по ни слишком мягкому ковру, например…— Значит…— Это ничего не значит, — с досадой перебил меня Денис Алексеевич. — Она могла получить такие же повреждения, к примеру, во время активного занятия сексом на полу в спальне… — В кабинете повисла напряженная тишина, потом Тихомиров подумал и добавил. — Еще в крови Городецкой обнаружена большая доза снотворного.— Ее усыпили? — Немедленно ухватилась за эту мысль я.— Возможно. — Пожал плечами Денис Алексеевич. — Но самоубийцы и сами не редко перед тем, как вскрыть вены, принимают снотворное.— Зачем? — Не поняла я.— Чтобы умирать не так страшно было. — Ответил врач. Резко затушил сигарету и встал. — Пойдемте, посмотрим еще разок на Вашу подругу, да мне все таки домой пора отправляться, поспать, иначе во время следующего дежурства я буду похож черт знает на что…Я, едва поспевая за его размашистым шагом, вслед за ним направилась к палате Дианы. Войдя туда, Тихомиров, казалось, полностью позабыл о моем присутствии, во всяком случае он обращался теперь исключительно к Юле и время от времени давал распоряжения сиделке, которые та тщательно записывала в лежащий на коленях блокнот.— Давление у пациентки слегка стабилизировалось, — в заключении сказал он. — Состояние тоже пока особых опасений не внушает…— Значит, она поправится? — Радостно воскликнула Юля.— Это значит, что до завтрашнего утра ей не должно стать хуже. — Без особых эмоций отозвался доктор. — Я могу пойти домой и быть уверенным, что ваша подруга доживет до моего следующего дежурства.— А вдруг она в себя придет в Ваше отсутствие… — С надеждой посмотрела на него Юля.— Не думаю. Она потеряла слишком много крови, в мозг долго не поступал кислород в надлежащем объеме… За ее рассудок нам, боюсь, придется еще не мало побороться… Но это потом, в том случае если ее организм сумеет выкарабкаться из этой пропасти…— Но надежда то есть? — Спросила я, когда Тихомиров уже почти скрылся за дверью.— Надежда есть всегда. — Донеслось мне в ответ. Денис Алексеевич даже не обернулся.
— Ну, и как тебе доктор? — Поинтересовалась Юля, когда фигура Тихомирова скрылась из вида.— Сама не пойму… — Я постаралась быть искренней и справедливой. — Как человек он мне не слишком симпатичен, а в медицине я мало смыслю… Он подал мне прекрасную мысль, нужно привезти сюда для консультации профессора Ильина, у него лечатся почти все мои знакомые… Я ему доверяю… Только сделать это хорошо бы сегодня, пока этот Денис Алексеевич будет дома отдыхать. Зачем обижать хорошего человека. — Пояснила я в ответ на удивленный взгляд Юли.— Так он же все равно узнает.— Но мы же должны убедиться насколько профессиональную помощь получает здесь Диана. Если Ильин подтвердит компетентность Тихомирова, я лично принесу ему свои глубочайшие извинения…— А если нет?— Тогда милейший Денис Алексеевич, выйдя завтра на работу, найдет палату номер восемь пустой, и обижаться не на кого будет…
Голос профессора Ильина в телефонной трубке сразу же потеплел, как только он услышал, кто с ним говорит.— Лизонька, солнышко, я рад, деточка, что ты, наконец то, вернулась домой. Давно пора, не дело строить свою жизнь вдали от родины… За границей можно работать, отдыхать, учиться, но детей рожать нужно в родных стенах… Уж не замуж ли ты снова вышла? Хотя нет, вряд ли… Ты бы меня пригласила…— Обязательно! — Невольно рассмеялась я.— Как сынок? Здоров? — В голосе профессора появилась легкая тень беспокойства. — Если ты мне звонишь, значит, у кого-то со здоровьем не все в порядке…— Да, Вы угадали, Альберт Владимирович, у нас проблемы… крупные. Диана в больнице. Состояние очень тяжелое, она в коме.— Почему ее не привезли в мою клинику? — Ильин, в течении всего разговора напоминавший престарелого добродушного дядюшку, как только речь зашла о серьезных вопросах, связанных с его любимой медициной, мгновенно изменился, превратившись в серьезного квалифицированного профессионала.— Ее милиция, когда обнаружила, так сразу на скорой в ближайшую больницу направила… Я сама только сегодня утром из Франции прилетела, теперь даже не знаю, что делать… Она вены в собственной ванне вскрыла, выжила просто чудом…— Перевозить ее не рекомендуют?— Категорически. Условия мы ей, конечно, создать попытались приличные… ну, насколько это там вообще возможно. Палата отдельная, сиделка… А вот насчет компетентности врачей я, честно сказать, сомневаюсь.— Какое леченье ей прописано? — Озабоченно поинтересовался Ильин. — Надеюсь, ты им сказала, что у Дианы аллергия на многие лекарственные препараты?— Да, это Юля, подруга наша, доктору сообщила… А насчет леченья, Вы же знаете, Альберт Владимирович, я мало что понимаю… Врач сказал ждать нужно, как организм прореагирует на огромную кровепотерю… Но я не могу просто так сидеть и ждать, умрет Диана или не умрет, я должна что то сделать… Я поэтому и позвонила Вам, Альберт Владимирович, не могли бы Вы…— Конечно! — Нетерпеливо перебил меня профессор. — Она моя постоянная пациентка и, естественно, я немедленно займусь ее лечением. В какую больницу ее отвезли?— В центральную. Врача зовут Тихомиров Денис Алексеевич.— Ну, слава богу. — С видимым облегчением вздохнул Ильин. — Хоть в чем-то Дианочке повезло.— Он что, такой хороший доктор? — Я, честно говоря, удивилась тому, что профессору известно имя какого то заштатного врача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90