Она думала, что защищает меня... – Джанна колебалась, сказать или промолчать, и наконец решилась: – Она долгое время скрывала от меня, что меня удочерили.
– Неужели? – Ник сел и внимательно оглядел ее. – Удивительно! Меня обманули твои зеленые глаза.
– Они у меня скорее сероватые, ближе по оттенку к глазам тети Пиф, чем Одри. В юности, глядясь в зеркало, я твердила себе, что в один прекрасный день мои глаза станут изумрудно-зелеными, как у Одри. Только после смерти Реджинальда Атертона я узнала, почему этого так и не произошло.
Ник внимательно выслушал ее рассказ об обстоятельствах, сопутствовавших кончине графа и прочтению его завещания. Джанна упирала на то, что вовсе не обижена, что все понимает, но Ника было трудно обмануть.
– Думаю, тебе повезло, что тебя удочерили Атертоны, даже если Реджинальд, как ты говоришь, не питал к тебе любви. Тебя любит Уоррен, а Пифани вообще печется о тебе, как родная мать. Одри немного... странная, но и она, полагаю, по-своему любит тебя.
– Я не жалуюсь. Я люблю свою семью.
– Иногда неродные родители бывают лучше родных. Прескотты были мне роднее, чем моя семья. Я бы и сейчас оставался с Остином, но мой долг перед стариком – выяснить, кто отнял у него сына.
После ужина в ресторане «Кошер Ностра Дели» в заливе Святого Юлиана Джанна оставила машину в гараже, охраняемом недавно нанятыми для «Соколиного логова» людьми. Ник поставил свою машину рядом. На протяжении всего вечера она твердила себе, что ей невероятно повезло в жизни. Ведь и ее детство, как детство Ника, могло превратиться в сплошной кошмар одиночества. Но судьба смилостивилась над ней; только узнав о прошлом Ника, она поняла, что бывает гораздо хуже. Она выпорхнула из машины, сгорая от нетерпения расцеловать своих близких.
Ник удержал ее и сказал:
– Не удирай. Давай проведем ночь вместе. Мне не помешает защита.
Джанна хотела ответить, что ей не по силам тягаться с призраком, однако ее тронул его тон. Она поняла, что Ник поделился с ней самым сокровенным, впервые после смерти жены выразив горе словами. Джанна знала теперь, что является для Ника Дженсена не просто партнершей на одну ночь. Она уже начала проникать в его сердце. Бросить его теперь было бы непростительным предательством.
– Подожди минуточку, – сказала она, отдавая ему свой портфель. – Я только сбегаю наверх и скажу всем, что вернулась живой и невредимой.
Джанна одним махом взлетела на второй этаж и бросилась к двери тети Пиф. Услыхав стук, тетя пригласила ее войти. Она лежала, водрузив ноги на гору подушек.
– Тебя снова беспокоят ноги? Ты вызвала врача? – обеспокоенно спросила Джанна, сомневаясь, что Пифани обратилась к врачу. Тетя презирала медиков, так как провела слишком много времени под дверями их кабинетов, когда пыталась помочь Одри.
– Немного устала, вот и все. Слишком долго возилась в саду.
– Тогда отдыхай. – Джанна наклонилась и поцеловала ее в щеку. – Я заглянула, чтобы сказать, что очень тебя люблю.
Довольное выражение тетиного лица подсказало Джанне, что следовало почаще радовать ее такими признаниями. Любой человек нуждается в напоминаниях, что он любим. Судьба обошлась с тетей Пиф несправедливо, поспешив отнять у нее самого дорогого человека.
– И я тебя люблю. – Она сжала руку Джанны и улыбнулась нежной улыбкой, запомнившейся той с раннего детства. – Наверное, прошедшая ночь заставила всех нас вспомнить о тех, кто нам дорог.
– Ты права. Я весь день только о том и думала, как нам повезло, что печеньем полакомился Ромми, а не кто-то из нас и не Ник. Сегодня вечером мы с Ником наблюдали закат у Голубого грота. Я вспомнила, как часто мы с тобой стояли на том же самом месте и ты говорила мне о своей мечте – выстроить там отель. Теперь отель готов к открытию, а я собираюсь тебя осчастливить: я постараюсь, чтобы «Голубой грот» стал лучшим отелем Средиземноморья.
Улыбка тети Пиф померкла.
– Знаешь, что действительно принесло бы мне счастье?
Джанна покачала головой. Неужели она сделала что-то не то?
– Я была бы в восторге, если бы ты вышла замуж за Ника и нарожала ему побольше детей. Мне так хочется увидеть, как они бегают по «Соколиному логову», съезжают по моим перилам, плещутся в моем бассейне, раскачиваются на моих качелях! – Она опять улыбнулась, на этот раз обреченно. – Знаешь, я ведь тоже хотела нарожать много детишек...
Тетины слова повисли в воздухе. Джанна ощущала их неподъемную тяжесть.
– Я люблю его, но...
– ...чувствуешь, что он по-прежнему любит свою жену?
– В этом нет никаких сомнений. Сегодня он говорил о ней. Ты не представляешь, как горячо он ее любил... и любит до сих пор. Я уверена, что моя битва заранее проиграна. Но я все равно не собираюсь сдаваться.
– Вот это по мне, девочка! – Тетя Пиф еще сильнее сжала руку Джанны. Ее лицо было озабоченным. – Хочешь, дам тебе один совет?
– Хочу. Я приветствую любую помощь.
– У меня есть одна теория насчет Ника Дженсена. Он никогда не знал материнской любви. А она нужна любому...
– Даже если исходит от тети, а не от родной матери?
– Да. Я всегда твердила себе, что ты мне все равно что родная дочь. Ты знаешь, как я к тебе отношусь.
Джанна кивнула, не находя слов для выражения своих чувств. Что бы с ней ни происходило в жизни – как приятное, так и горестное, – ее всегда поддерживала уверенность в тетиной любви.
– Итак, Ник не знал материнской любви, пока не встретился со своей женой. Она исполняла обе роли.
Немного поразмыслив об услышанном, Джанна решила, что тетя права. Ник действительно относился к Прескоттам как к своему родному семейству.
– Теперь он изменился, – продолжала тетя Пиф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145