Он был искренне удивлен ее обвинением.
– Я просто подтверждаю, что у тебя в сумочке были бриллианты.
Неужели он настолько наивен? Не исключено. В нем странным образом переплетались ум и какое-то безразличие. Если Бренту хотелось подвергнуть анализу ту или иную ситуацию, ему не было равных, однако чаще он бывал слишком занят или ему было скучно заниматься анализом. Видимо, на самом деле она была ему безразлична, иначе он смекнул бы, как ей навредят его изобличающие показания.
Она неприязненно отстранилась.
– Разве ты не понимаешь, каков будет психологический эффект от твоих показаний? Абигайль Карнивали убедит присяжных, что я тянула из тебя деньги. Они будут сочувствовать тебе, а не мне.
Брент снова ее обнял. Она боролась с желанием отвесить пощечину по его смазливой физиономии.
– Дорогая, не забывай, что я юрист. Старушка Карнивали получит от меня только факты. Я был рядом с тобой и видел бриллианты.
Эти слова погасили в ней последний огонек надежды. Она предприняла отчаянную попытку:
– Почему показания не может дать кто-нибудь другой? Почему именно ты? – Митч внушил ей, что факты как таковые значат куда меньше, чем то, как их воспринимает жюри присяжных. Показания жениха могли сильно навредить невесте.
– Кэролайн утверждает, что стояла недостаточно близко, чтобы увидеть бриллианты, а мои родители считают, что давать показания – недостойное занятие. Отец настаивает, чтобы это сделал я.
Оставаться здесь значило напрасно терять время. Она отползла от него по вытертому кожаному сиденью. Брент поймал ее руку.
– Послушай, если это для тебя так важно, я не буду давать показаний. Пускай уговаривают моего отца, чтобы он сделал это вместо меня. – Судя по выражению его лица, последнее было столь же реально, как получить ордер на обыск в Ватикане. – Что касается матери, то она слишком слаба здоровьем, чтобы сделать свидетельницей ее.
Ройс чуть было не прыснула. Элеонора была здоровее буйвола. Брент, конечно, никогда этого не признает. Он неизменно находил для своей матушки всяческие оправдания. Раньше, когда они встречались, эта его привычка казалась ей очаровательной, сейчас же она усматривала в ней слабость, костыль, свидетельствующий о нравственном увечье.
Она подождала, пока Брент расплатится, и позволила ему довести ее до двери, не убирая руки с ее талии.
– Тебе одиноко, Ройс. Позволь мне проводить тебя до дому.
Она обрадовалась, что он сказал это, находясь у нее за спиной, иначе увидел бы пренебрежительное выражение у нее на лице. Если он проводит ее, то обязательно постарается залезть к ней в постель. После Митча она не могла и помыслить о том, чтобы спать с кем-то другим.
– Это невозможно. Никто не должен знать, где я живу.
– Чтобы тобой мог распоряжаться один Дюран?
– Нет. – Она обернулась с намерением рассеять его подозрения. Этот мерзавец должен стать ее союзником. – На этом настоял Пол Талботт. Иначе пресса лишит меня шанса на справедливый суд.
– Ты права, – согласился он. – Тобиас Ингеблатт и меня не оставляет в покое. Знаешь, он вечно ходит за мной, вечно выдумывает небылицы.
Внутренний голос подсказывал ей: надо вытянуть из благоприятной ситуации максимум возможного.
– Можешь мне звонить. По вечерам я сижу одна. Даже если я перееду, у меня останется тот же номер мобильного телефона. – Она умудрилась выдавить слезу, заставив Сару Бернар перевернуться в гробу. – Мне будет не так одиноко, если я смогу говорить с тобой. – Вот тебе! Теперь ты выбросишь из головы свои подозрения насчет связи с Митчем.
– Может, встретимся еще разок?
– Посмотрим, – ответила она. Она вышли из кафе. Ройс по привычке огляделась, чтобы знать, не следят ли за ней, но не заметила ничего подозрительного. – До свидания.
Он улыбнулся ей знакомой, милой улыбкой. Сейчас он потянется ее поцеловать. Ей совершенно этого не хотелось, но она не стала ему препятствовать, так как не усматривала в этом никакого вреда. Поцелуй привяжет его к ней, заставит поверить, что она по-прежнему любит его, хотя ей было мало дела до его чувств. Возможность устранить его как свидетеля обвинения стоила сотни поцелуев.
Их губы соприкоснулись, и она подумала: какие чувства вызовет в ней поцелуй Брента после страстных поцелуев Митча?
Митч несся в направлении города. Солнце грозило вот-вот окунуться в Тихий океан. Он отсутствовал десять дней, которые показались ему десятью годами. Ему следовало бы начать работать в более степенном ритме, но он запланировал все эти дела задолго до появления Ройс.
Черт, как же быть с ней? Он пока не придумал, как действовать. Он ни разу не позвонил ей по той простой причине, что не знал, что сказать. В самом деле, что тут скажешь? «Ты – единственная женщина в моей жизни, с которой я не испытал разочарования?» «Ты оказалась лучше, чем я мог себе представить в самых разнузданных мечтах?»
Только не это! Она, чего доброго, подумает, что ему не нужно ничего, кроме секса. Секс у них получился грандиозный, но объяснение его чувств лежало в совершенно иной плоскости. Он целых пять лет, пять бесконечных, одиноких лет дожидался второго шанса с Ройс. Это было нелегко. Он предпринял слишком отчаянный натиск, чтобы уложить ее в постель. Впрочем, его усилия не пропали даром: оказалось, что сила ее желания не уступает его.
Беда в другом: он не знал, как выразить обуревающие его чувства. Он громко рассмеялся. В Лос-Анджелесе он защищал человека, признанного виновным в убийстве. Благодаря его стараниям судья заменил электрический стул пожизненным заключением. Выступая, он не лез за словом в карман («несчастная семья», «несовершенство правосудия» – обычный набор аргументов), но боялся онеметь, снова представ перед Ройс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132