Должно быть, в самом воздухе этого замка есть что-то развращающее, подумала она.
Тут же непроизвольно ее память вернулась к сладостным мгновениям, которые она провела в постели Николаса, в плену его покрывал, его тела, в плену удовольствия, о котором она могла только мечтать. Это было бы милосердно, если бы дети появлялись в результате такого наслаждения, а не от боли и стыда.
Она потрясла головой, чтобы избавиться от этих грешных мыслей, и котенок тут же вцепился в зашевелившиеся пряди волос и принялся с удовольствием играть с ними. Словно кошка с мышкой, подумала она, высвобождая малышку, запутавшуюся в ее волосах, и прижимая ее к щеке.
Снова раздалось громкое урчание. Так вот что разбудило ее совсем недавно. Оставалось только удивляться, как такой громкий звук может издавать такое крошечное создание. Комната была погружена во тьму, огонь в камине совсем погас, вся прислуга в доме давно спала. А у нее на руках сидела мяукающая, голодная кошечка.
Кстати, Джулиана и сама едва не умирала от голода. Ее желудок издал громкое урчание, словно подпевал кошке. Джулиана мрачно подумала, что едва ли сможет пережить эту ночь, если не раздобудет хоть немного еды.
Быть может, именно это и причиняет страдания. Она просто ослабла от голода, и ее рыдания не имеют никакого отношения ни к кубку, ни к шуту. Если она найдет дорогу на кухню, то сможет раздобыть что-нибудь для себя и кошки Евгелины без лишних объяснений. Тогда она сможет вернуться в постель, укрыться с головой и больше не появляться внизу, пока лживый, несносный шут не уедет отсюда за сотни миль, даже если это займет несколько дней или недель.
Что ж, это уже был план, и совсем неплохой. Джулиана слезла с кровати, одетая лишь в тонкую ночную сорочку. Она натянула свободное платье через голову, но не стала возиться с туфлями. Рукава у платья были длинные, широкие, и она спрятала котенка в один из них, придерживая маленькое тельце.
Первой ее мыслью был главный зал. Там могла остаться какая-нибудь пища на длинных столах, хотя надо было быть очень осторожной. Графские гончие постоянно находились в зале и могли быстро расправиться с кошкой, если бы почуяли ее. Не говоря уже о том, что ей вовсе не хотелось разбудить кого-нибудь из людей графа, которые оставались спать в зале после тяжелых дневных забот или ночных возлияний. Главный зал после полуночи мог оказаться опасным местом, тем более что собаки или крысы, скорее всего, уже добрались до остатков еды.
Она задрожала. Не было никаких оснований подозревать, что ей придется столкнуться с крысами, но, учитывая то, как ей до сих пор везло, она бы этому не удивилась. Во всяком случае, с двуногими представителями этого племени она уже сталкивалась здесь — и не раз.
Кухня должна была быть расположена где-то недалеко от главного зала, соединяясь с двором и огородом. Если она будет идти очень осторожно, прячась в тени, и если ей хоть немного повезет, то она ни на кого не натолкнется.
Джулиана очень сомневалась в своем везении, особенно в эти последние дни, однако была слишком голодна, чтобы не рискнуть. К тому же котенок в конце концов примется грызть ее волосы, если она не добудет ему что-нибудь более съедобное.
Запах еды преследовал ее, задержавшиеся в узких переходах ароматы жареного мяса плавали в воздухе, и она пошла на запах, ведомая своим носом, вдоль коридора, который огибает главный зал. Она прошла мимо дюжины храпящих мужчин и собак, прямо в огромную кухню, где готовилась еда на всех бесчисленных обитателей замка Фортэм.
Она без труда нашла кладовую. Сыр и молоко, мясо и пироги, все, что голодная женщина и ее кошка могли пожелать.
Джулиана села, скрестив ноги, на покрытый соломой пол, кошечка устроилась у нее на коленях. И они с удовольствием разделили трапезу. Евгелина предпочла луковый пирог и кусочки мяса, Джулиана — сухие яблоки и крепкий козий сыр.
— Это замечательно, Евгелина, — сказала она. — Теперь если нам удастся раздобыть фляжку вина для меня…
Она так и оставила фразу незаконченной, так как память настойчиво вернула ее к пропавшему кубку, и пища, которую она в этот момент глотала, вдруг показалась ей невкусной. На глаза навернулись слезы. Евгелина тем временем, цепляясь коготками, забралась по платью Джулианы вверх до ее плеча и принялась слизывать шершавым язычком слезы с ее щек. Эта странная, необычная ласка крохотного животного неожиданно успокоила Джулиану.
— Да, я знаю, я глупая, причем в гораздо большей степени, чем мастер Николас, — сообщила она котенку доверительным тоном и в тот же миг услышала голоса в кухне, сразу за дверью кладовой.
Она застыла, охваченная внезапной паникой. Что, если еще кто-нибудь пришел сюда в поисках позднего угощения? Что ей сказать, если кто-нибудь откроет вдруг дверь и обнаружит ее здесь, босую и растрепанную?
— Ты прав, негодяй! — произнес женский голос. — Я нисколечко не возражаю против того доброго кусочка свининки, который ты носишь в своих штанах.
Должно быть, эта женщина очень хочет есть, подумала Джулиана с сочувствием. Но только почему кто-то должен носить еду в штанах?
— Там больше чем достаточно для того, чтобы сделать тебя счастливой, плутовка, — прорычал в ответ мужчина.
Джулиана услышала треск, затем глухой звук удара. Она никогда еще не слышала, чтобы люди ели с такими странными звуками, хотя было совершенно ясно, что эти двое наслаждаются вовсю, они пыхтели и постанывали от удовольствия.
Что бы они там ни ели, это, по всей видимости, было гораздо вкуснее, чем ее простая еда, подумала Джулиана. Она, правда, не видела никакой пищи в кухне, но, может быть, она просто не заметила чего-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93