Даже газеты нигде не валялись.
Добравшись наконец до столь же безукоризненной ванной с ковриками и полотенцами в персиковых и зеленых тонах, Трейс закрыл дверь и прислонился к ней с тяжелым вздохом.
– Мне надо помыться и сделать перевязку.
Оказавшись в маленькой ванной один на один с незнакомцем, Лилиан вдруг почувствовала, что задыхается. И дело было не только в запахе рыбы. Она никогда не была в ванной с мужчиной, тем более с мужчиной, направлявшим на нее револьвер. Руки Лилиан дрожали. Посмотрев на револьвер, она сглотнула слюну. А переведя взгляд на кровавое месиво под его правой рукой, Лилиан почувствовала, что ей снова не хватает воздуха.
– Вы, – Лилиан запнулась. – Вам придется снять пиджак и… рубашку.
Стоя у двери с полузакрытыми глазами, Трейс улыбнулся.
– Ну вот, мисс Лили, а я уже испугался, что вы никогда не попросите меня об этом.
– Прекратите! – закричала она. – Уж на что невыносимы мои шутки, но ваши еще к тому же и не смешны.
– Да, мэм, извините. – Трейс заставил себя открыть глаза. – Вы должны простить меня. Я никогда еще не брал заложников – новичок в этом деле. – Он оттолкнулся от двери. Придется Лилиан помочь ему снять пиджак.
Трейс улыбнулся, взглянув на лицо Лилиан в тот момент, когда та увидела его наплечную кобуру.
– Кобура не кусается. Она пустая. Просто снимите ее.
Лилиан так и сделала, но вместо того, чтобы сразу бросить кобуру на пол, как только что сделала это с пиджаком, она несколько секунд подержала ее в руках, поглаживая большими пальцами гладкую кожу. «Любопытная реакция», – подумал Трейс. Потом Лилиан аккуратно повесила кобуру на крючок для шторки.
Трейс попытался расстегнуть рубашку одной рукой, но пальцы не слушались его.
– Давайте, – Лилиан быстро оттолкнула его руку и стала расстегивать пуговицы.
Прикосновения ее рук действовали успокаивающе. Неважно, что руки эти дрожали.
– Так значит, вот кто я? – произнесла Лилиан. – Ваша заложница?
Трейсу не слишком нравилось это слово, но как еще он мог назвать ее?
– У меня есть пистолет, а у вас нет. Думаю, это обстоятельство делает вас заложницей.
– Спасибо. Мне необходимо было это услышать. – Лилиан вытащила рубашку из-за пояса джинсов, оторвав ее от раны. Трейс чуть не задохнулся от нахлынувшей боли.
– Извините, – пробормотала Лилиан. – Садитесь-ка лучше.
Несколько секунд Трейс изучал ее нахмуренное лицо. С тех пор, как они вошли в дом, Лилиан старалась не смотреть ему в глаза.
– Если я сяду, вы попытаетесь убежать? Надеюсь, что нет. Против меня и так выдвинуто достаточно обвинений. Не хотелось бы прибавлять к ним еще одно.
– Садитесь же, – на этот раз голос ее звучал мягче, но в то же время казался каким-то отстраненным.
Трейс присел на закрытую крышку унитаза, с негодованием представляя, что сейчас его будут мыть, как ребенка. Но руки Лилиан, мягкие и нежные, вдруг заставили его почувствовать себя здоровым мужчиной, а вовсе не беспомощным ребенком. Странная реакция в сложившихся обстоятельствах. Лилиан опустилась рядом с ним на колени и стала рассматривать его рану, а Трейс, глядя на копну ее темных волос, едва сдерживался, чтобы не коснуться их.
В свете ламп над раковиной волосы женщины казались чуть рыжеватыми. Густые, волнистые, они падали Лилиан на плечи и доходили почти до лопаток. Трейсу вдруг захотелось увидеть эти волосы при солнечном свете, запустить в них пальцы, почувствовать их мягкое тепло. Ему было так чертовски холодно!
Но тут Лилиан стала дезинфицировать рану, и мужская реакция на прикосновение женских рук отступила перед чудовищной болью. Лилиан действовала осторожно, и рана оказалась не глубокой, но все равно было очень больно.
Пуля только задела его, проделав в боку глубокую борозду, но, когда Лилиан стала пинцетом вытаскивать из раны куски одежды, Трейс выругался так, что у нее покраснели уши.
– А это обязательно? – спросила она.
– Да. Так я чувствую себя гораздо лучше.
– Но ругаться – некрасиво.
Трейсу снова захотелось рассмеяться, но было слишком больно.
– Ругаться, леди, далеко не так некрасиво, как целиться в вас из револьвера.
Лилиан крепко сжала губы и не произнесла больше ни слова. Намазав рану дезинфицирующей мазью, она приложила к ней марлевую повязку, которую закрепила бинтами, обвязав их вокруг торса Трейса. Для этого ей пришлось обхватить его талию своими мягкими хрупкими руками; их прикосновения теперь, когда боль немного улеглась, дразнили Трейса еще сильнее, чем за несколько минут до этого ее волосы.
Ты сходишь с ума, парень.
Волосы Лилиан коснулись его груди, и по спине побежали мурашки. От женщины пахло солнцем и дождем.
А от тебя пахнет как из бака, полного рыбьей требухи.
Трейс вдруг почувствовал, как силы покидают его, уходя, словно вода сквозь песок. Зря он дал уговорить себя сесть.
Лилиан поднялась с колен и принялась мыть руки.
Трейс смотрел, как ее руки поглаживают одна другую под струей воды, и на какой-то момент ему вдруг захотелось, чтобы эти длинные, красивые пальцы коснулись его лица.
Но он тут же прогнал от себя эту глупую мысль.
И как раз теперь, когда его стало клонить в сон и он немного отвлекся, Лилиан вдруг распахнула дверь и побежала.
– Черт побери! – сорвавшись с места, Трейс кинулся за ней. Каждый мускул его измученного тела протестующе застонал в ответ.
Лилиан слышала, как он выругался, слышала его хриплое дыхание, тяжелые шаги. Этот негодяй гнался за ней!
Надо только выбраться наружу, а уж там ей удастся улизнуть. Можно спрятаться сначала среди деревьев, а потом проскользнуть к дороге и добраться до соседнего дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59