Неужели отношения с ними закончились так плачевно, что ни один не пожелал не то что подставить ей плечо, а хотя бы просто выслушать?
— Наверное, вы ничего не смогли бы изменить, — сказала она Адаму в утешение, не потому что действительно так думала, а потому, что он хотел это услышать.
— Может быть. — Он вздохнул. — Я снова и снова повторяю себе, что она сама во всем виновата. Нельзя втаптывать людей в грязь, а потом ожидать от них хорошего к себе отношения.
— Но, кажется, большинству здешних людей Кэролайн нравилась, — нейтральным тоном заметила Джоанна. — По крайней мере, никто пока не сказал о ней ничего плохого.
— Ну конечно, она умела быть сладкой как мед, когда хотела, — таково было ее общественное лицо. Его-то и видело большинство. Но готов поспорить, что вы не нашли ни одного ее близкого друга. И особенно близкой подруги. Кэролайн не любила других женщин. Разумеется, она очень хорошо держалась и была неизменно вежлива. И чувство долга было у нее весьма развито — она много делала для города, где жила. И, в чем уж точно нет никаких сомнений, она очень любила свою дочурку…
— То есть, говоря, что она втаптывала людей в грязь, вы имели в виду мужчин? — уточнила Джоанна. Адам помялся.
— Некоторых мужчин. Я знаю в Клиффсайде по крайней мере еще одного, который прошел через это; думаю, найдутся и другие. Она была… слишком уверена в себе, слишком уверена в своей власти; по тому, как она разрывала отношения, было видно, что она привыкла бросать любовников без каких-либо объяснений.
Джоанна молча выслушивала его суждения, понимая, что они никак не могут быть объективными: брошенный любовник — не самый беспристрастный судья. Но если и впрямь существует еще один брошенный любовник, чье мнение может подтвердить или опровергнуть мнение Адама, то это меняет дело. И, может быть, именно с этим другим Кэролайн встречалась в старой конюшне?
— Не скажете ли вы, кто этот другой мужчина? — негромко спросила она. — Я бы хотела с ним поговорить.
— Нет, Джоанна. — Тут Адам был абсолютно тверд. — Его репутация ему гораздо дороже, чем мне — моя.
У Джоанны на мгновение сжалось сердце — а что, если он не хочет повредить репутации шерифа? Готова ли она к тому, чтобы это услышать?
О боже, почему я все время возвращаюсь к Гриффину? Почему не могу поверить, что он ее не любил?
Так или иначе, она не сочла себя вправе настаивать на ответе, убеждая Адама, что ей можно доверять и она никому ничего не расскажет. Вместо этого она спросила:
— А как вы узнали о нем?
— Он сам мне рассказал. Когда она его бросила, он крепко выпил, и ему нужен был собеседник. Мы с ним друзья, вот он и пришел ко мне. — Губы Адама дрогнули. — Это было задолго до моей связи с Кэролайн, и надо сказать, ничуть не послужило мне предостережением.
Задолго до. Значит, перед смертью Кэролайн встречалась не с этим любовником — если только она не вернулась на круги своя.
— Вы имеете в виду, предостережением против этой женщины?
— Да. Она бросила его без всякой причины, или по крайней мере не назвала ему никакой причины. Просто сказала, что все кончено, и упорхнула, не выясняя отношений. А он любил ее, бедняга. Для него ничего не кончено до сих пор.
«Да и для тебя тоже», — подумала Джоанна. Итак, по крайней мере двое состояли в связи с Кэролайн; были ли другие? А что Скотт? Знал ли он об этом? Подозревал ли, что жена ему неверна? Как ей узнать все это?
— Адам, вы не знаете, была у нее с кем-нибудь связь непосредственно перед катастрофой?
— Не знаю. Наверное, была, но точно не могу сказать. Точно может знать только ее последний любовник.
— В этом городе так любят сплетни, — удивилась Джоанна. — Как же ей удавалось скрывать свои романы? Особенно если их было так много.
Адам усмехнулся:
— Вот уж не знаю. Может быть, она не попалась, потому что хотела попасться. Такое, знаете ли, случается.
Это было по-своему убедительно — если только это правда. Людям, которым нечего терять, часто фантастически везет — словно судьба демонстрирует свое чувство юмора. Если Кэролайн — сознательно или подсознательно — действительно хотела, чтобы муж узнал о ее неверности, возможно, судьба решила над ней посмеяться.
Так или иначе, Джоанне теперь было о чем поразмыслить.
— Спасибо за беседу, — сказала она Адаму. — И не беспокойтесь, я никому не расскажу о вас и о Кэролайн.
— Спасибо, — пробормотал он, но было видно, что ему это безразлично.
Джоанна хотела сказать что-нибудь еще, но в конце концов, так и не придумав что, она молча повернулась и пошла к двери.
— Гроб был закрытый.
Она испуганно остановилась и оглянулась на Адама. Он невидящими глазами смотрел на розовый куст.
— Ее отпевали в закрытом гробу. Она разбилась так… что было невозможно… собрать ее. Поэтому гроб был закрытый. Я больше никогда ее не видел.
Вот почему еще, сообразила Джоанна, на нее так странно реагируют. Тела Кэролайн практически никто не видел, а для многих это важно — проститься с телом, как это принято. Так что появление женщины, так похожей на Кэролайн, вскоре после ее смерти, должно быть, вызвало еще больше пересудов и самых не правдоподобных предположений, чем предполагала Джоанна.
— Поговорите с доктором Бекетом, Джоанна, — вдруг сказал Адам. — Он знал ее, как никто другой.
Джоанна не поняла, значит ли это, что Бекет был любовником Кэролайн, но уточнять ей не хотелось; она приняла этот совет без комментариев.
— Спасибо, непременно. До свидания, Адам. — Больше ей действительно нечего было ему сказать.
— До свидания, Джоанна. — И он снова устремил взгляд на розу, названную в честь Кэролайн, и на лице его было отчаяние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105