Позвольте продемонстрировать вам. Бумагу, пожалуйста, Чарльз. Мне нужна бумага.Дворецкий взял блокнот, лежавший возле телефона, и положил рядом с Орейли. Долларовый Билл достал ручку из внутреннего кармана и написал: Господин Орейли может свободно пользоваться служебным вертолётом в любое время, когда пожелает.
— И что это доказывает? — спросил Декстер, когда они со Скоттом увидели написанное.— Терпение, господин Хатчинз, терпение, — сказал Долларовый Билл, взяв у них лист, и поставил под текстом сначала подпись Декстера Хатчинза, а затем, сменив ручку, написал: Скотт Брэдли.
Он вновь дал им посмотреть на плоды своих стараний.— Но как… — начал Скотт.— С вами, профессор, все очень просто. Мне достаточно было заглянуть в книгу посетителей.— Но я не расписываюсь в книге посетителей, — сказал Декстер.— Это было бы странно для заместителя директора, — заметил Долларовый Билл, — хотя в вашем случае я не удивлюсь ничему. И тем не менее, господин Хатчинз, у вас есть раздражающая привычка ставить подпись и дату на внутренней стороне обложки каждой приобретённой вами книги. Подозреваю, что ближе всего к славе вы окажетесь в случае первых изданий. — Он помолчал. — Но хватит пустой болтовни. Вы можете сами убедиться, какая задача стоит передо мной. — Долларовый Билл сложил салфетку, встал из-за стола, не доев свою баранину, и вышел из комнаты. Его компаньоны тоже вскочили и молча последовали за ним через западное крыло в его импровизированный кабинет.На чертёжной доске под яркой лампой лежала рукопись. Декстер со Скоттом подошли и склонились над законченным текстом, под которым было оставлено много свободного места, испещрённого карандашными крестиками, где должны были стоять пятьдесят шесть подписей.Скотт стоял, восхищённо разглядывая работу…— А почему вы не занялись…— Достойным делом? — договорил за него Долларовый Билл. — И не закончил школьным учителем в Уэксфорде, а может быть, даже сделал головокружительную карьеру советника в Дублине? Нет, сэр, я лучше буду вкалывать в тюрьме, чем считаться посредственностью.— Через сколько дней вы должны покинуть нас, молодой человек? — спросил Декстер у Скотта.— Крац звонил сегодня днём, — Скотт обернулся к заместителю директора, — и сказал, что вчера вечером они погрузились на паром Треллеборг — Сассниц и рассчитывают пройти Босфор в понедельник утром.— Это значит, что они будут на границе с Ираком к следующей среде.— Отличное время для плавания по Босфору, — сказал Долларовый Билл. — Особенно когда есть надежда встретить замечательную девушку на другой стороне, — добавил он, глядя на Скотта. — Так что мне лучше закончить с Декларацией к понедельнику, не так ли, профессор?— Самое позднее, — сказал Декстер Хатчинз, пока Скотт удивлённо разглядывал маленького ирландца. Глава XXV Вернувшись в Париж, Аль-Обайди получил в камере хранения свой багаж и встал в очередь на такси.Называя адрес таксисту, он не сказал, что это представительство Ирака при посольстве Иордании, ибо так советовала мисс Саиб в своих рекомендациях о том, что можно и чего нельзя делать в Париже. Персонал представительства не был предупреждён, что он приезжает в этот день. Официально Аль-Обайди должен был приступить к исполнению новой должности только через две недели, и он отправился бы прямо в Иорданию, если бы туда этим вечером был рейс. Теперь, когда он докопался, кто такой Риффат, ему как можно скорее надо было оказаться в Багдаде. Доложив непосредственно министру иностранных дел, он пошёл бы по правильному пути. Это защитило бы его самого и гарантировало, что президенту будет точно известно, кто предупредил его о возможной попытке покушения на его жизнь и кто из послов палец о палец не ударил для этого, несмотря на свои родственные отношения.Аль-Обайди вышел из такси возле посольства в Ньилли и достал чемоданы из багажника, пока шофёр упрямо сидел за рулём своей машины.Парадная дверь посольства приоткрылась на пару сантиметров, затем распахнулась настежь, из неё выскочил мужчина лет сорока и побежал к нему вниз по ступеням, сопровождаемый двумя девушками и молодым человеком.— Ваше превосходительство! — воскликнул первый. — Я виноват, вы должны простить меня, мы не имели представления о том, что вы приезжаете. — Молодой человек схватил два больших чемодана, а девушки поделили между собой три оставшихся.Аль-Обайди не удивился, узнав, что первым подскочившим был Абдул Канук.— Нам сказали, что вы прибудете через две недели, ваше превосходительство. Мы думали, вы все ещё в Багдаде. Надеюсь, вы не считаете нас нетактичными?Аль-Обайди не пытался прерывать нескончаемый поток лести, надеясь, что он в конце концов иссякнет сам. В любом случае этого человека нельзя было настраивать против себя с первого дня.— Не пожелает ли ваше превосходительство осмотреть помещение, пока горничная распаковывает ваши чемоданы?Поскольку у него были вопросы, на которые мог ответить только Канук, Аль-Обайди решил воспользоваться предложением.Главный администратор проводил экскурсию по зданию и одновременно выплёскивал потоки сплетён. Через несколько минут Аль-Обайди перестал слушать. В голове у него были вещи поважнее, и вскоре он хотел лишь, чтобы ему поскорее показали его комнату и оставили в покое, дав возможность подумать. Первый рейс в Иорданию будет следующим утром, и нужно было обдумать, как ему представить своё открытие министру иностранных дел.Во время осмотра помещения, которое вскоре должно было стать его кабинетом с видом на Париж, погружавшийся в сумерки, главный администратор сказал что-то, чего он не уловил, и решил, что ему следует быть повнимательнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123