Он никогда не обращался в наш банк в таком качестве, хотя мистер Макстон тоже уважал ваши таланты. Джентльмена, который своим умением предвидеть и личной щедростью позволил появиться группе «Барон», зовут Уильям Лоуэлл Каин, и он является председателем совета директоров банка «Лестер» в Нью-Йорке.
Я умолял мистера Каина проинформировать вас о своём участии в вашем бизнесе, но он отказывался отменить положение устава своего фонда, которое запрещало заинтересованным лицам заниматься инвестициями фонда. Когда вы вернули кредит, ему стало известно о связи вашей группы с Генри Осборном, и он занял ещё более твёрдую позицию, что вы ничего не должны знать.
Я дал категорические распоряжения уничтожить это письмо, если вы умрёте раньше мистера Каина. Тогда он получит письмо, подтверждающее ваше полное незнание о его щедрости.
Кто бы из вас ни получил моё письмо, знайте: работа с вами была для меня честью.
Ваш верный слуга навеки,
Кертис Фентон.
Авель поднял трубку телефона, стоявшего рядом с кроватью.
– Найдите мне Джорджа, – сказал он.
43
Похороны Уильяма Лоуэлла Каина удостоились большого внимания. Ричард и Флорентина стояли по ту же сторону от гроба, что и Кэтрин, а Виргиния и Люси – по другую. Бабушка Каин одобрила бы такую расстановку. На церемонии присутствовали три сенатора, пять конгрессменов, три епископа, большинство председателей совета директоров ведущих банков, издатель «Уолл-стрит Джорнел». Джейк Томас и все члены совета директоров «Лестера» тоже стояли здесь, склонив голову в молитве Богу, в которого Уильям никогда в жизни не верил.
Никто не обратил внимания на двух стариков в задних рядах собравшихся. Они тоже склонили головы, хотя было заметно, что они не принадлежат к основной группе скорбящих. Они опоздали на несколько минут и ушли, как только служба закончилась. Флорентине показалась знакомой хромота того, что был пониже ростом, и она сообщила об этом Ричарду.
Через несколько дней тот старик, что повыше, пришёл в магазин Флорентины на Пятой авеню. Он слышал, что она возвращается в Сан-Франциско, и ему было необходимо встретиться с ней. Флорентина внимательно выслушала всё, что он сказал, и с радостью согласилась выполнить его просьбу.
Ричард и Флорентина Каины прибыли в отель «Барон» на следующий день. Джордж Новак уже ждал их и проводил на сорок второй этаж. После десяти лет разлуки Флорентина едва узнала своего отца. Они вспомнили о счастливых днях, немного посмеялись и много плакали.
– Ты должен простить нас, Ричард, – сказал Авель. – Поляки – сентиментальная нация.
– Я знаю, ведь мои дети – наполовину поляки, – ответил Ричард.
Позднее они поужинали вместе; подавали восхитительную телятину, достойную праздника возвращения блудной дочери, как сказал Авель.
Он говорил о том, каким ему видится будущее.
– Нам нужно открыть магазин Флорентины в каждом отеле, – заявил он.
Она засмеялась и согласилась.
Авель рассказал Ричарду о том, как его опечалила смерть его отца, а также о том, что ему и в голову не приходило, что Уильям может быть его благодетелем.
– А ведь мы встретились с ним! – сказал Авель. – В день его смерти.
Флорентина и Ричард удивлённо уставились на него.
– Да-да, – подтвердил Авель. – Мы столкнулись с ним на Пятой авеню, он приходил туда посмотреть на открытие магазина. Каин снял передо мною шляпу. Этого было вполне достаточно.
Авель попросил Флорентину только об одном: чтобы она и Ричард сопровождали его через девять месяцев в Варшаву на открытие нового «Барона».
– Вы можете себе представить, – взволнованно сказал он, – «Барон» в Варшаве! Такой может быть открыт только в присутствии президента группы «Барон».
Следующие несколько месяцев Каины регулярно навещали Авеля, и Флорентина снова очень сблизилась с отцом. Авель теперь восхищался Ричардом и его практическим умом, сдерживавшим амбиции его дочери. Он обожал внуков. А маленькую Аннабель считал неординарной личностью. Авель никогда не был так счастлив.
Варшавский «Барон» был открыт президентом группы на шесть месяцев позже, чем планировалось: строительные подряды в Варшаве выполнялись со значительной задержкой.
В своей первой речи в качестве президента Флорентина Каин сказала гостям, что её гордость за великолепный отель смешивается с чувством печали от того, что её покойный отец не смог участвовать в церемонии открытия лично.
В своём завещании Авель оставил всё Флорентине – с единственным исключением. Оно было сделано в отношении крупного серебряного браслета неизвестной стоимости с гравировкой «Барон Авель Росновский».
Он достался его внуку Уильяму Авелю Каину.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168