Он наклонился и приложил губы к ее уху.
- Мне кажется, что я не смогу ничего, мне ты очень нравишься, но я слишком уважаю тебя, - прошептал он.
Она открыла глаза и ответила ему колючим, почти раздраженным взглядом.
- Ты справился с аквалангом, в котором не было воздуха, многие не смогли бы, - ответила она, не обращая внимания на его странное извинение.
- Я профессиональный боевой пловец, так что не так уж это и странно, - ответил он хмуро.
- Знаю, - шепнула она, внезапно вытянувшись и приложив свои губы к его уху, - ты никакой не офицер безопасности, ты разведчик, и наши дали тебе кодовую кличку, о которой ты ничего не знаешь, - Coq Rouge.
Он взял ее за плечи и чуть-чуть отодвинул. Но она осталась стоять лицом вверх под водяными струями с совершенно невозмутимым видом. Когда он пришел в себя от удивления, он опять наклонился к ее уху.
- Ты делала вид, будто и не подозревала, что я боевой пловец, когда мы брали оснащение? А как ты узнала об остальном?
- Мне дядя рассказывал, где-то в Европе была встреча, там наши встречались с вашими и рассказали им об "ожидаемом арабском терроризме" в Стокгольме. Ты был одной из тем разговора, хотя я ничего больше и не знаю об этом. А теперь поговорим о другом, милый.
- Зачем ты притворялась, что ничего не знаешь, и зачем ты в таком случае рассказываешь мне об этом сейчас? - упрямился он.
- Я решила совсем не лгать тебе, даже в мелочах. Я ведь слишком уважаю тебя.
Последнее она сказала громко и со смехом и, перекрывая шум воды, так же громко добавила, что в постели у них не будет никаких проблем. Она взяла шампунь и стала медленно растирать его по телу Карла. Когда Карл растер шампунь по ее загорелому телу и когда вода полностью смыла с них пену, они продолжали стоять под струёй и целоваться. Карл обеими руками обнял ее маленькое, ловкое тело и сказал себе, что под магнитофон или без него он отдаст службе безопасности то, что этой службе принадлежит, а любви отдаст то, что принадлежит любви.
Ее волосы все еще были мокрыми, когда они вышли из ванной, и каждый со своей стороны отбросил розовое покрывало. И она не торопясь повела его к вершине блаженства.
* * *
Два дня спустя в Тринадцатом отделении стокгольмского суда проходило обсуждение правомочности задержания подозреваемых. Оно проводилось в большом, так называемом террористском зале. В тот же день четыре палестинца, подозреваемые в совершении преступления, были выдворены из страны: трое - в Ливан и один - в Ливию.
Оказалось, что один из них был без гражданства, последним его адресом был Рамаллах на оккупированном или аннексированном Израилем левом берегу Иордана. Возник юридический казус, а именно: если палестинца объявить террористом, прикрепить наручниками к руке шведского полицейского и выдворить в Израиль, то еще неизвестно, каковы будут для него последствия в Израиле. С одной стороны, разрешат ли израильтяне "меченому" палестинскому террористу оставаться на свободе? С другой - не смогут ли они отдать его под суд без предъявления какого-либо обвинения? Ведь по израильскому закону требовалось наличие такого обвинения для ареста, даже по очень широко практикуемым израильским чрезвычайным законам для палестинских террористов - вот почему израильское посольство скромно отказалось от подобной "поставки".
Сам же подозреваемый не знал этого, ведь разъяснение Израиля шведским властям было засекречено со ссылкой на интересы иностранной державы. А подозреваемый в терроризме, защищаясь, наоборот, пытался убедить всех, будто выдворение в Израиль означало бы для него пожизненное заключение и пытки, что противоречило бы шведскому закону о его высылке из Швеции.
Однако, согласно шведскому закону, он все же террорист. То есть шведский закон не требует, чтобы террорист действительно являлся террористом. Чтобы быть террористом, достаточно быть подозреваемым в терроризме. Дефиниция "подозреваемый" - свидетельство того, что человека подозревают, следовательно, он террорист.
По сравнению с любым другим шведское законодательство, если можно так сказать, в этом отношении гораздо строже. Чтобы осудить кого-либо как террориста, требуются обычно доказательства. Даже в Израиле.
В Швеции же подозреваемый уже террорист, так как его подозревает в этом шведская служба безопасности. А это значит, что его надлежит выдворить. Кроме того, это требование "справедливо" еще и потому, что его товарищи уже выдворены. И в его распоряжении остается лишь право выбрать, куда, в какую страну он будет отправлен. Он предпочел Англию, уверенный, что свободен в выборе. Однако выбирать он мог лишь такую страну, откуда его не выдворили бы обратно в Швецию или в Израиль, что и случилось бы, если бы его, прикованного наручниками к полицейскому, доставили в аэропорт Хитроу.
Практически ему оставалось выбирать между двумя, возможно, тремя странами. Он выбрал Ливию, и поэтому в паре с полицейским улетел в Триполи (а там под свое крылышко его, вероятно, возьмет ливийская служба безопасности Мухабарат и сделает из него настоящего террориста).
Намерение осуществить выдворение палестинцев одновременно с получением права на арест учителя средней школы Хедлюнда, окрещенного газетами "Экспрессен" и "Свенска дагбладет" "шведским главой лиги", состояло в том, чтобы вызвать волну самых положительных публикаций об успехах борьбы с терроризмом и тем самым утопить неудачный исход переговоров - ведь подозреваемый Хедлюнд был отпущен на свободу из-за полного отсутствия каких-либо доказательств в причастности к убийству, - в море фотографий закованных в наручники палестинских террористов, а также оцепления на случай уличных беспорядков, служебных собак, пуленепробиваемых жилетов и тому подобного с мотивировкой уменьшения риска попыток к бегству;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138