- Послушай, Хестенес, ты столкнулся с тенью дракона, это хороший урок для тебя, запомни на всю жизнь и благодари судьбу за то, что дьяволам не удалось сделать с тобой то, что ты сделал с ними. Наша задача - препятствовать терроризму, и эту свою задачу мы сегодня решили с блеском. Поэтому не будет никакой операции, а сейчас иди и напиши отчет. Пусть шведы получат свое, и перестань считать, что день не удался.
Матиесен оставался в той же позе и продолжал улыбаться, пока Хестенес не вышел из кабинета. "Хороший парень", - подумал Матиесен.
Через несколько минут Хестенес уже сидел перед фотографией на своем столе. Его комната была маленькой и унылой, с видом на задний двор полицейского здания, подъезд к гаражу и вход в него.
Человек на фотографии выглядел вполне прилично, как норвежец-весельчак. Хотя глаза по-разному отражали черты характера. Прикрывая рукой его левый глаз, Хестенес видел гармонично-симпатичное лицо, а прикрывая правый - холодное, как лед. Конечно же, профессионал, его просто невозможно незаметно преследовать. Даже в таком городе, как Осло, он умудряется запросто здороваться со своими преследователями.
"Дракон, - подумал Хестенес, - и я был так близко около дракона, что мог даже схватить его".
Потом он нашел нужный формуляр, отмахнулся от мыслей о драконе и начал мучительно составлять детальный отчет о том, как дважды во второй половине дня был обнаружен объектом наблюдения. Писать об этом было не очень приятно. Но, возможно, Матиесен прав: если бы он не раскрылся перед драконом в универмаге, что могло бы случиться?
Ведь правда, что палестинцы пользуются главным образом автоматами-карабинами Калашникова (АК-47). Руар Хестенес сам стрелял из него во время учебы в Западной Германии. В обойме двадцать зарядов, они прекрасно выходят оттуда, даже когда стрельба ведется очередями от бедра. Удивительно высокая точность при одиночных выстрелах, при использовании автомата в качестве винтовки. АК-47 - грозное и опасное оружие.
За ним, на спинке стула, висело его личное оружие в наплечной кобуре - "смит-и-вессон", калибр 38, модель 10.
Он кончил писать и еще раз потянулся к фотографии террориста. Прикрыл "веселый" глаз и посмотрел на "холодный".
"Не так уж и важно, - думал он, - хороший ли полицейский или же новичок служит в полиции наблюдения за иностранцами, когда он встречается с пятью-шестью такими вот и имеет в руках револьвер, а они - АК-47".
Потом выдвинул нижний ящик стола и положил туда фотографию, ошибочно полагая, что отправляет ее в небытие. Затем запер стол. И таким образом закончил рапорт для шведов.
Глава 3
Приблизительно в тот момент, когда Аксель Фолькессон был убит в своей машине. Карл Густав Гильберт Хамильтон пробудился от кошмарного сна. Все началось как обычно во время тренировки боевых пловцов на глубине восемнадцати метров в водолазной башне в Карлскруне. Он спускается по красному трапу и, добравшись до дна, вытаскивает загубник акваланга, выдыхает четвертую часть воздуха, чтобы не взорваться при перемене давления во время подъема, и в приятном тепле тридцатипятиградусной воды начинает медленно всплывать к мерцающему свету.
После десятиметрового уровня нет необходимости напрягаться - все равно автоматически пойдешь вверх. Инструкторы обычно говорят: "Если хочешь потонуть, лучше всего это делать ниже десяти метров, когда вода тянет тело вниз, иначе все равно всплывешь".
Вот он уже на глубине десяти метров и собирается легко добраться до поверхности, но вода вдруг становится холодной, и все восемь прожекторов водолазной башни гаснут, его начинает тянуть вниз. Глубина уже более восемнадцати метров, кончились красный, зеленый, черный и белый трапы. Он должен быть на дне, но оно растворяется в темноте.
Сначала он старается не паниковать, хотя давление усиливается, и он чувствует, что все стремительнее несется вниз. На его пути широкая труба, ведущая в ад, которая затягивает его, не давая возможности ни управлять собой, ни влиять на ход событий. Давление на барабанные перепонки компенсировать не удается, для этого он слишком быстро опускается, а давление на маску такое сильное, что плексиглас уже у самых бровей, кажется, скулы и глаза вдавлены и раздвинуты в стороны, зрение вот-вот исчезнет, и он в ужасе понимает, что не выдержит.
Он проснулся, завернутый в простыню, с подушкой на голове. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать случившееся: кошмары ему снились только в детстве.
Резко сбросив подушку, он сел, чувствуя, что дышит тяжело, будто все еще сидит в Карлскруне в водолазной башне для боевых пловцов.
"Все, к дьяволу, хватит", - сказал он себе, отправился в ванную и пустил душ.
Стоя под струёй ледяной воды, фыркал. Холодную воду он всегда ненавидел, но заставлял себя терпеть, словно это было наказание. "Все, к дьяволу, хватит глупостей".
Закончив экзекуцию, он обеими ладонями туго загладил волосы назад, подошел к зеркалу и некоторое время разглядывал чуть покрасневшие глаза. Впервые за свои двадцать девять лет он был явно недоволен собой.
Брился он тщательно и дольше обычного, потом голышом вышел в гостиную и огляделся. Он уже начал обсыхать, но капли еще падали на дубовый паркет. То, что он увидел, лишь усилило решимость выполнить данное себе обещание - в чем-то резко изменить образ жизни. Спертый воздух комнаты был насыщен запахом духов и дымом. На столе среди пепельниц и стаканов лежала записка, начертанная помадой. Он не стал читать ее, достаточно было взгляда на уродливое сердце в конце текста. В записке наверняка говорилось: ушла рано, чтобы отвести ребенка в детский сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138