— Вы сказали, что было две проблемы. Две причины, из-за которых Джемму недолюбливали. Какова же вторая?
— Многим не нравилось, как она руководит факультетом. Не все в «Минуите» разделяли взгляды Джеммы на нейрохирургию.
— Из-за того, что она уделяла много внимания травматологии?
— Да, в основном из-за этого.
— И кто не разделял?
— Ну, конечно, главой оппозиции выступал Роберт Спектор. Он не делал секрета из того, что был бы рад ее уходу, потому что смог бы занять ее место.
— Спектор сказал нам, что она не хотела оставаться в Нью-Йорке и быть второй после доктора Гаяра, работающего в Нью-Йоркской клинической больнице.
— Это полная чушь. Она очень уважала Гаяра, и он всегда хорошо к ней относился. Всегда приглашал ее участвовать в своих научных проектах. Это сам Спектор не может вынести такой конкуренции. Ему никогда не организовать отделение травматологии, которое сравнилось бы с тем, что сделал Гаяр, вот почему он хотел занять другую нишу. Вот в чем сложность его положения в Медицинском центре Среднего Манхэттена. Если они не станут специализироваться на операциях на мозге, как того требовала Джемма, то смертность среди пациентов, находящихся в коме, будет в три раза выше, чем в той же Нью-Йоркской клинической больнице, что всего в нескольких кварталах от них. Так что запомните, мистер Чэпмен: если вас ударят по голове, то лечитесь только в отделении доктора Гаяра.
— Но Спектор не соврал начет интересов Джеммы? Она действительно интересовалась в основном травмами головного мозга?
— Нет, не совсем так. Этот аспект, конечно, был ее страстью, но она не любила зацикливаться на чем-то одном. Вы, наверное, уже поняли, что она была человеком умственного труда, интеллектуалом. Звучит немного мрачновато, но ее больше интересовали патологические заболевания мозга. Почему развиваются опухоли? Какова связь между развитием опухоли и ДНК? Изменяется ДНК или мутирует? Джемма обожала покопаться в мозгу человека, который умер от фатального ранения или травмы головы, но все-таки главным вызовом для нее было проведение операций по удалению редкой опухоли или тромба.
Я открыла папку, лежавшую на столе рядом с блокнотом, и достала полицейский отчет.
— Вы когда-нибудь встречались с доктором Спектором? — тем временем спросил Чэпмен.
— Да, несколько раз на всяких мероприятиях.
— Вам не кажется, что он достаточно ненавидел Джемму, чтобы...
Я услышала, как Джеффри с шумом втянул воздух, прежде чем прервать Майка на середине вопроса:
— В каждой профессии есть завистники и закулисные интриги, мистер Чэпмен. Я пытаюсь честно рассказать вам о людях, которые окружали Джемму, но мне не кажется, что хоть кто-то из них недолюбливал ее настолько, чтобы причинить ей физический вред. И, я уверен, большинство из них знали, что скоро она уже не будет помехой для них.
— Из-за того, что она собиралась вернуться в Лондон?
— Да, все указывало на это.
— Разве вы не знаете точно?
— Ну, понимаете, она получила предложение. И сказала, что до конца месяца сообщит университету о своем решения. Ей нужно было закончить одно дело, прежде чем дать им ответ.
— Даже вам она ничего не сказала?
— Не я же сделал ей это предложение. У нее не было причин сообщать мне об этом. Но я думаю, что она собиралась приехать сюда в следующем семестре, даже если у нее и не слишком лежала к этому душа. Но ей незачем было заранее сообщать мне о своих планах. Полагаю, Джемма собиралась закончить учебный год и просто зло поддразнивала Спектора и администрацию. Ведь они спали и видели, чтобы она убралась. Такой прощальный спектакль с ее стороны, если угодно.
В дверь постучали, и Криви пошел открывать. Служащий в белых перчатках сообщил, что обед подан нам в соседней комнате, если мы хотим сделать небольшой перерыв. Я поблагодарила его и сказала, что это очень кстати.
— Мы дадим вам короткую передышку, доктор Доген, а потом нам хотелось бы, чтобы вы взглянули на фотографии и отчеты, — Чэпмен поднялся и потер покрасневшие глаза.
— Но сначала я назову вам имена некоторых коллег Джеммы. Нам кажется, что некоторые из предоставленных ими сведений не соответствуют действительности. Если вам знакомы эти имена, то, прошу вас, расскажите нам все хорошее, что вы знаете об этих людях, и кому из них можно доверять.
Криви с Чэпменом стояли около окна и смотрели на пруд и Павильон, а я зачитала Джеффри Догену список имен. Он знал некоторых из профессоров, чьи офисы находились в одном коридоре с кабинетом Джеммы. Также ему были известны представители администрации, и я отметила эти имена красными галочками, чтобы вернуться к ним позже. Но он не знал никого из молодых врачей, стажеров или стипендиатов, занимающихся исследованиями, — даже тех, что проходили по нашему расследованию. А потом я назвала фамилию Джона Дюпре.
Доген посмотрел на меня вопросительно:
— Неужели этот старикашка вышел из спячки и преподает в «Минуите»? Странно, что Джемма никогда не говорила мне о нем.
Чэпмен резко обернулся:
— Вы знаете Дюпре?
— Не могу сказать, что знаю его хорошо, но я посещал его лекции, вернее, двухнедельный семинар, кажется, это было в Женеве. Дайте-ка вспомнить... Господи, да это было больше четверти века назад. Кажется, он уже тогда собирался на пенсию. Сколько ему сейчас? Почти девяносто?
Я рассмеялась.
— Это не тот Дюпре. Нашему только сорок два.
— И он тоже невролог?
— Да.
— Ну, возможно, это его сын или внук. Не знаете, в каком медицинском колледже он учился?
Я посмотрела в полицейский отчет, чтобы освежить память.
— В Тулейне.
— Да, это не может быть простым совпадением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112