Ну, я и двинул в
"учебку"... Потом дослужился до начальника разведки полка в чине
подполковника - а тут: ку-ку, приплыла!.. Накрылись одним местом наши
славные защитники Отечества, всех подчистую разогнали. Ну, месяц не
прошел, как я загремел по статье в Зону...
- За что, Вить? - тихо спросил Рамиров.
Кранц горько усмехнулся:
- За то, что меня всю жизнь воспитывали защитником Родины. Чувство
долга, понимаешь ли... В Киеве это было, Яша. Еду как-то раз по своим
делам в "подземке". Час пик, народу полно в вагоне... Стою, читаю себе
спокойненько "Армейский вестник". Самое скверное, что форму в тот день
зачем-то нацепил, идиот, по принципу - "нате!"... Ну, сидит недалеко от
меня женщина, с сумками, пакетами, в годах уже. И вваливается в вагон,
понимаешь, один субъект, сражающийся, как Георгий-Победоносец на
московском гербе, с зеленым змием внутри себя... Дальше начинается
беспредел. Субъект требует от граждан уступить ему место, поскольку в
битве со змием он растратил все свои силы и на ногах уже стоять не в
состоянии. Порядочные граждане молчат, но места пьянчуге из принципа не
уступают. Тогда подходит он к той самой женщине в годах, хватает ее за
руку и... Честно говоря, Яш, я и не помню, как я ему тогда врезал, - туман
какой-то в глазах у меня волнами поплыл. А когда туман прошел, вижу -
валяется забулдыга в углу вагона неподвижной грудой. Дальше так. Хватаю я
эту груду за то место, где должна быть жопа, а другой - за то место, где
должен быть шиворот, и выкидываю из вагона на перрон: благо, поезд как раз
остановился на станции... Еду себе дальше. А в вагоне - мертвая тишина. И
никто мне в глаза не смотрит, сука!.. В общем, видимо, кто-то успел
заложить меня по полицейскому коммуникатору, который в каждом вагоне
установлен, и на следующей станции влетают двое полицейских и без лишних
слов заламывают мне руки. Знаешь, что было самым обидным для меня в тот
момент?.. То, что баба, за которую я так опрометчиво заступился, первой на
меня показывает и кричит ментам: "Вот он, хулиган поганый! Привыкли у себя
в казарме руки на солдатиков распускать, так теперь повсюду решили
наводить свои порядки!"... Представляешь?
- Представляю, - сказал Рамиров.
- Ну, а потом пошло-поехало, - невесело продолжал Тугой. - Впаяли мне
за учинение беспорядков в общественном месте на полную катушку.
Приплюсовали и то, что я за три часа до этого, мучаясь от жажды, кружку
пива выпил, и то, что оказал сопротивление при задержании - хотя какое там
сопротивление? Ты-то знаешь, что я мог бы раскидать полисменов, как котят,
но я только спросил их: "Что же вы делаете, вашу мать?"... А главное - ты
же знаешь, какое у всех было отношение к военной форме: как у быка к
красной тряпке...
- Знаю, - сказал Рамиров. - Ну, а что теперь?
- Теперь?
Витька сжал челюсти и сквозь зубы сказал со злобой:
- Ненавижу теперь шпаков! И буду мстить им до конца жизни за те
унижения и побои, что терпел по их милости в Зоне!..
- Зря ты так, - сказал Рамиров. - Люди ведь не виноваты в том, что их
так настроили против военных...
- А мне плевать! - вскинулся Витька. - Что же за народ у нас, если
он, как "зомби", подчиняется любому влиянию?! Я ненавижу такой народ,
понимаешь, ненавижу!..
Еще бы немного - и Кранц сорвался бы на крик. Люди стали
оборачиваться в их сторону.
- Тихо, тихо, - сказал Рамиров. - Успокойся, Вить. Давай сменим
пластинку.
- Давай, - неожиданно охотно сказал Кранц. - Скажи-ка, как отсюда
лучше добраться до Вандербильд-бульвара?
Рамиров пустился в сбивчивые объяснения, но на середине своего
монолога вдруг заметил, что бывший сослуживец его вовсе не слушает, а
отсутствующим взглядом впился в рекламный щит банковской компании "Артур
Дилан и сыновья". Спустя несколько секунд Кранц побледнел и что-то
пробормотал.
- Ты что, Витек? - осведомился Рамиров. "Контузили его, что ли, в
Зоне той страшной дубинкой?", мелькнуло у него в голове. - Тебе плохо?
Кранц перевел на него застывший, пугающий своей внезапной
безжизненностью взгляд.
- Вот оно как... - непонятно сказал он севшим голосом. - Давай-ка,
Яш, побыстрее двинем отсюда куда-нибудь!..
- А что такое? - насторожился Рамиров.
- Да ничего, - Витька изобразил на лице вымученную улыбку. Как тогда,
когда их роту фундаменталисты заперли в мышеловку ущелий и трое суток
тщетно пытались истребить тяжелыми минометами, и Ян с Витькой лежали в
одном окопе, а между ними на земле бешено вращалась мина, издавая снопы
вонючих искр, и оставалось только ждать, когда она решит, наконец,
рвануть, и кому-то следовало лечь на нее своим телом, чтобы уберечь
товарища. Мина тогда так и не взорвалась, но Витька все-таки успел
броситься на нее первым. - Просто что нам здесь стоять как вкопанным?
Пойдем куда-нибудь, посидим, выпьем... за старые добрые времена...
помянем, кого положено, а?
Что-то он скрывает, подумал Рамиров. Что-то здесь явно не так...
- Ну, пойдем, - колеблясь, сказал он. - Только... извини, но я - на
мели. В кармане - ни юма! Специально притащился сюда за своей ветеранской
пенсией, а ее, оказывается, уже отменили!
- Быстрее, быстрее! - не слушая друга, Кранц тащил его за рукав к
выходу.
У входных дверей они были вынуждены посторониться, чтобы пропустить
внутрь белокурую женщину, которая вела за руку маленькую и тоже белобрысую
девчушку с растрепанной куклой под мышкой. Девочка на ходу ухитрялась
скакать на одной ноге, а женщина выговаривала ей по-норвежски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89