Второе: почему в данное время суток человек бодрствует, нарушая тем самым стандартные нормы поведения людей? Возможные объяснения: человек находится на ночном дежурстве? Человек знал о том, что я прибуду этой ночью? Но каким образом ему удалось это узнать?
Запрос всех блоков анализа: имеются ли какие-либо признаки опасности?
Ответ - отрицательный.
14. ОСЬ “Y”
- А я знала, что ты ко мне еще придешь. Правда, не думала, что это случится так скоро…
- Откуда ты это знала?
- Те стихи, которые ты мне читал в отеле - ну, помнишь, в подражание Макаревичу?.. Их ведь написал ты сам?
- Мадлена, а может, ты умеешь читать чужие мысли?
Она тихонько засмеялась.
- Нет, - немного погодя сказала она. - Я просто их угадываю…
- Тогда угадай, зачем я к тебе пришел.
Вместо ответа она прильнула к нему и осторожно поцеловала в кончик носа. Они лежали в полной темноте, только в оконном проеме светились, словно огненные глазки какого-то злобного зверя, индикаторы охранной сигнализации.
В доме было тихо, но Лигум знал, что еще слишком рано, чтобы отец Мадлены, с которым она жила вдвоем в этом огромном особняке в пригороде Галлахена, лег спать.
Стараясь не потревожить девушку, припавшую щекой к его груди, Лигум глубоко вздохнул. Вопрос, который он только что задал, был не случаен, но ни на какие размышления Мадлену он не навел. Судя по всему, она плохо знала хардеров, и от этого было еще горше и противнее на душе, потому что одно дело: переиграть осведомленного соперника, и совсем другое - обмануть чье-то неискушенное доверие. Например, ребенка…
Нет, ему было с ней замечательно, и если бы он не был хардером, то был бы сейчас на седьмом небе от счастья.
Но хардеры не имеют права на счастье.
- Прочитай еще что-нибудь, - попросила она, плотно прижавшись носом к его груди, от чего было щекотно, и возникало какое-то странное, до сей поры не ведомое чувство. - Только из своего…
- Да это всё было баловство, - сообщил он. - На третьем курсе образовался небольшой перерыв в учебе, вот от нечего делать и попробовал свои силы… С тех пор даже мысли такой не возникало. А сейчас даже стыдно вспомнить, такой наивный примитив получался у меня тогда…
- Не скромничай, - настаивала она. - Да не бойся ты, я не буду критиковать…
- Ну, если ты так хочешь, - наконец, сдался он. И после паузы медленно, с ровными интонациями прочитал:
- Нам кажется: мир - для добра,
что он - для покоя и света.
Нам кажется: жизнь - игра,
мы мучаемся до утра
и всё же не верим в это.
Нам кажется: смерть - капкан,
с годами пружина всё туже…
А смерть - это самообман,
человек не умрет от ран,
пока он кому-то нужен…
В этом стихотворении было еще много строф, но Лигум не стал продолжать, потому что с помощью заранее вставленного в ухо “супер-аудитора” - крошечного устройства, воспринимающего звуковые колебания на большом расстоянии и усиливающего их - услышал, как где-то в недрах особняка раздалась сложная трель, состоящая из трех длинных и трех коротких стаккад. Кто-то звонил во входную дверь, явно используя условный сигнал.
Он прислушался к ровному горячему дыханию на своем плече.
- Мадлена, ты спишь?
- Ага, - промурлыкала она. - Причем сплю наяву… Кстати, от близких людей я больше привыкла слышать обращение “Лена”.
- Учту на будущее, - сообщил Лигум, продолжая прислушиваться к звукам, доносившимся из недр здания.
- А у тебя действительно нет имени?
Он колебался всего одну секунду (но все-таки колебался!):
- Действительно.
- Бедняжка! - вздохнула она. - А давай я тебе сейчас дам имя? А? Не могу же я обращаться к тебе только по фамилии, да и не сократить ее так, чтобы это нормально звучало!.. Не “Лигуша” же мне тебя называть!
На втором этаже послышались твердые сухие шаги, которые направлялись к лестнице.
- Зачем? - спросил он. - Зачем мне имя?
- Как это зачем? - От волнения Мадлена даже приподнялась на кровати. - Ведь у всех же есть имена!.. У всех людей! - (Лигум кусал в темноте губы). - Ну, ладно, если у вас так не принято, то давай… давай я назову тебя понарошку… только для нас двоих. И никто-никто - обещаю тебе - не будет об этом знать, только ты да я!.. Согласен?
Лигум вздохнул.
- Ну давай, - согласился он. - И как же ты меня назовешь?
Она на секунду задумалась, рисуя нежным пальчиком замысловатые узоры на его груди.
- А ты сам какое имя хотел бы носить? - наконец осведомилась она.
Шаги спустились на первый этаж и замерли, словно решая, куда направиться дальше.
- Лена, - сказал Лигум, - а что ты будешь делать, если твой отец сейчас постучит к нам в дверь?
Она тихонько засмеялась:
- Боишься, да? Эх ты, а еще хардер!.. Сразу видно, что у тебя небогатый опыт по части лазания в девичьи комнаты по ночам!..
- А все-таки?
- Конечно, громко скажу, что я уже давно сплю. А ты тем временем спрячешься под кроватью!..
- Под кроватью нельзя, - серьезно сказал Лигум. - Там пыльно, и я обязательно чихну.
Шаги удалились в сторону входной двери. Вскоре оттуда донеслись тихие неразборчивые голоса, а потом шагов стало больше, и они теперь накладывались друг на друга. Судя по всему, отец Мадлены и ночные гости направлялись на кухню.
- Лена, а кто твой отец?
- У-у, - протянула она нарочито тоскливым голосом, - давай не будем об этом, хорошо? А то я действительно быстро усну от скуки!..
- То, чем он занимается, так скучно?
- Любая научная деятельность, мне кажется, скучна и безнравственна.
Лигум невольно вздрогнул. Неужели она знает, чем занимается ее отец? Но тогда непонятно, почему она разрешила, в сущности, незнакомому молодому человеку, да еще и хардеру, забраться в ее комнату через окно, для чего ей пришлось отключить на несколько секунд систему домашней сигнализации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135