Когда мы вышли из комнаты, какой-то маленький лысый человечек подошел ко мне и попросил оказать ему честь выпить с ним бокал шампанского.. Я ответил любезно, что ничего не имею против, и он с некоторой гордостью повел меня вниз, в бар гостиницы.
— За ваше здоровье, мистер Норскотт, — сказал он, глядя на меня и поднимая пенистый бокал.
— За ваше, — ответил я, чтобы не показаться невеждой.
— Очень удачное собрание, — сказал он, поставив бокал. — Право, очень удачное. Пенсфорд причинил, правда, некоторое затруднение с этими Дебентюрами, но вы его быстро осадили.
— Надо иной раз действовать энергично, — заметил я твердо.
— Да, да, вы совершенно правы, совершенно правы, мистер Норскотт… — Он помолчал. — Я бы хотел знать, — добавил он как-то нервно, — не можете ли вы дать мне какие-нибудь сведения об этих южноамериканских золотых россыпях?
По всей вероятности, я взглянул на него так пронзительно, что он начал сейчас же извиняться.
— Пожалуйста, не сочтите меня навязчивым, мистер Норскотт. В Сити ваше имя часто связывают с этими делами. Но если вы считаете нужным об этом умолчать, то я, конечно, это вполне понимаю.
Его слова меня, понятно, немало удивили. Я не допускал и мысли, что, кроме меня, еще кто-нибудь пронюхал о новых золотых россыпях Южной Америки. Не находится ли это в связи с тем таинственным обществом, на которое намекало письмо Сангетта?..' Я закурил папиросу, чтобы выгадать время.
— В настоящий момент, — сказал я важно, — я не могу дать никаких сведений по этому вопросу. Но, — прибавил я в виде утешения, — некоторое время спустя я, может быть, сумею вам дать полезный совет.
Его жадное и пухлое лицо сейчас же просветлело.
— Я вам был бы очень благодарен, мистер Норскотт!
— Прекрасно, — ответил я, допивая остатки шампанского. — К сожалению, мне нужно спешить. У меня свидание в шесть часов.
Он проводил меня до дверей отеля и почтительно замахал своей жирной рукой, когда экипаж уносил меня по Гольборну. От Каннон-стрит до Воксхоллрода было очень далеко.
Но вот кучер остановил экипаж, и мы очутились перед целым рядом унылых трехэтажных домов с грязными оштукатуренными фасадами.
Я вышел и велел ему подождать.
Поднявшись по разрушенной лестнице дома № 34, я потянул за шнурок звонка. Раздался сильный звон в нижнем этаже. После долгого ожидания дверь слегка приоткрылась и высунулась женская голова на жирных плечах. Она подозрительно меня оглядела.
— Мистер Логан дома? — спросил я. Она покачала головой.
— Когда он вернется? — опять спросил я. Она снова покачала головой:
— Не знаю.
Мне очень хотелось выругаться, но я воздержался.
— Я его друг, — объяснил я ей мягко, — и я послал ему сегодня телеграмму, в которой предупреждал о моем приходе. Он ее получил?
— Нет, он не получил телеграммы.
— Но она должна была прийти! Ведь я ее послал.
— Телеграмма-то пришла, и я ее сунула за зеркало. Но он со вчерашнего дня не приходил домой.
— Это очень неприятно, — заметил я. — Можно мне зайти к нему в комнату написать записку?
Она искоса на меня посмотрела.
— Не знаю, понравится ли это ему.
— О, ему это понравится! — уверил я. — Но мне даже не нужно заходить для этого в комнату. Я могу написать записку на лестнице, если вы дадите мне листок бумаги и конверт.
Это успокоило старую деву. Она открыла дверь, и я смог войти. Я сел за маленький стол в комнате Билли и стал писать:
»Дорогой Билли.
Я пишу эти строки в вашей комнате, как вам, наверно, доложит ваша хозяйка, когда вы вернетесь домой. Сегодня после обеда я вам телеграфировал, что приду; но из-за вашей отвратительной привычки не ночевать дома, нераспечатанная телеграмма лежит у вас за зеркалом.
Если вы еще не договорились с Мансуэллями, прервите немедленно. У меня для вас имеется нечто более подходящее. Не могу вам объяснить сейчас, в чем дело, но речь идет о крупной сумме. И вы мне очень, очень нужны, Билли.
Приходите ко мне, как только прочтете эту записку. Я живу: 46 , Парк-Лэйн; в телефонной книжке отмечен под именем Стюарта Норскотта. Если хотите, можете мне раньше позвонить, но в таком случае вызовите мистера Норскотта, а не меня, и так же поступите, когда придете в дом. Не сделайте тут ошибки. Если меня не будет дома, я предупрежу прислугу, чтобы она вас просила подождать. Но ни в коем случае не произносите моего имени! Спрашивайте только мистера Норскотта. Это звучит таинственно, но я вам все объясню при свидании. Не подведите меня, Билли. Это все подлинно так.
Джек Бертон».
Я вложил листок в конверт и старательно заклеил его. Потом вынул из кармана целую пригоршню монет, из которых тихонько отсчитал пять шиллингов.
— Позвольте предложить это вам за причиненное беспокойство.
— Наоборот, это для меня удовольствие, — пробормотала она, жадно принимая деньги.
— В таком случае, вас не затруднит передать это письмо мистеру Логану, как только он придет? — прибавил я, вкладывая письмо за зеркало, рядом с телеграммой.
— Я обращу его внимание на это, можете на меня положиться, сэр. Мне только жаль, что его нет дома, сэр.
Она открыла дверь с жалким подобострастием и стояла на ступеньках лестницы, глядя на меня и раскланиваясь все время, пока я не сел в экипаж.
Мне не хотелось возвращаться на Парк-Лэйн, и я отправился в «Кафе Рояль», где просидел весь остаток дня.
Когда я поднимался по лестнице домой, собираясь открыть ключом дверь, мальчик-телеграфист подъехал на велосипеде и остановился у моего дома.
Он поднялся по ступенькам и вынул телеграмму из сумки.
— Это для меня? — спросил я. — Для Стюарта Норскотта?
— Да, сэр.
Я взял телеграмму, распечатал и поднес ее к свету фонаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62