пятиконечная звезда. Такая же как на Спасской башне, на крыльях родины, на генеральских погонах. Вот ведь не удержались, вживили ее и в рыбьи мозги.
— Так. — Хорст бросил сигарету в воду, взглянул на чаек, рванувшихся к окурку. — Теперь понятно, под чью дудку касатки пляшут. Вот, значит, кто заказывает музыку.
События последних дней мгновенно выстроились в его мозгу в четкую логическую последовательность. Касатки, гибель Фрица, советское исследовательское судно с мерзейшим сионистским названием. Нет бы — Павлов. Ну Келдыш еще куда ни шло.
А то ведь Иоффе… Все это звенья одной цепи, затягивающейся на арийской шее. Хозяйничать в затопленном Клондайке Советам больше нравится самим… Ну-ну, посмотрим. Как там у них говорится на чужой каравай рот не разевай? А может, вдарить из главного калибра по этому «Академику Иоффе»? Нет, надо выждать время и повышать боеготовность. Кто предупрежден, тот вооружен.
— Спасибо, херр Опопельбаум, вы славно поработали. — Хорст кивнул, подошел к переговорнику и объявил на «Валькирии» боевую тревогу.
Под звуки ревунов вернулась в воду истерзанная касатка, крепыш оберштурмфюрер смыл из шланга кровавую память о ней. А тризну справили товарищи — белобрюхие, зубастые, разрывающие на части…
Три дня тянулось ожидание, томительное и выматывающее… Тем не менее Хорсту улыбнулась удача. На глубине пятидесяти футов он обнаружил пирамиду со входом у вершины, проплыл по узкой вертикальной шахте вниз и к изумлению своему нашел подобие закрытой двери — из серебристого, тускло светящегося во тьме металла. Восторженно осмотрелся, вытащил «взрыв-щипцы», чтобы справиться с мудреным массивными запором, и тут услышал в наушниках сигнал — тревога, общий сбор, аврал, касатки… Но пока Хорст ворочался в туннеле, запоминал местоположение пирамиды и усиленно работал ластами, все было кончено — касатки уплыли с поля боя. На поверхность, кверху брюхом. Зато появились аквалангисты, скопом, с ножами в руках. И в специальном защитном снаряжении, экранирующем действия излучателя. Весь их наглый вид говорил: а видали мы ваш пинч-эффект в гробу в белых тапках!
Только ведь воюют не числом, а умением. Хорст, пригнувшись, уклонился он ножа, взрезал нападаюшему пах и, стараясь двигаться расслабленно и плавно, с ходу встретился со следующим противником. Резанул ему запястье, приласкал коленом в живот и, не обращая более внимания, стал выискивать другого супостата — с распоротой лучевой артерией больше двух минут не живут. А побоище между тем разгоралось не на шутку. Сверкали боевые ножи, под ударами шлемов крошились стекла масок, вода помутнела от человеческой крови. Откуда-то сбоку из красного этого облака к Хорсту метнулся нападающий, но не в добрый час — получив укол в плечо, он сразу же выронил клинок. Хищной серебристой рыбкой нож спикировал на дно и, подняв напоследок муть, канул без следа в песке…
«Сам, падаль, нарвался», — Хорст взял супостата на стальной зажим и хотел было пройтись ножом по горлу, но вдруг понял, что имеет дело с женщиной. Ну русские дают, своих баб на дно морское тащат! Нет, резать женщину он не стал — полоснул ножом по шлангам и с силой, словно норовистую кобылицу, хлопнул русалку ладонью по бедру.
— Пшла!
Послушалась сразу — пробкой из бутылки устремилась наверх. Бешено работая ластами, в шлейфе воздушных пузырьков. Ее счастье, что глубина небольшая.
— Все, отходим. — Хорст дал условный сигнал и, сожалея о так и не открытой двери в пирамиде, во главе своих отправился на «Валькирию».
Ночью он проснулся от ощущения беды — «Валькирия» вся вибрировала, мелко содрогаясь от мощи моторов. Тоненько позвякивал хрусталь, тени от луны стремительно бежали по полу. «Что за черт?» — Хорст перелез через дежурную жену, схватил на ощупь трубку телефона.
— Алло, мостик? Что за спешка?
— Маневр, херр штандартенфюрер. Уклоняемся от торпед, — отрапортовал Вильгельм фон Ротенау, и в хриплом его голосе послышалась ярость. — Акустик засек три болванки, идут от русских веером. Бог даст, проскочим.
«Ах, значит, от русских и веером», — Хорст отчетливо представил звук идущих под водой торпед побледнел от злости и скомандовал в телефон:
— Алло, мостик. Объявляю нулевой вариант. Повторяю, нулевой вариант!
— Есть по нулевому варианту, — бодро отозвался Вильгельм фон Ротенау, кашлянул и гордо сообщил: — А торпеды, херр штандартенфюрер, стороной прошли. И русские свиньи сейчас об этом очень пожалеют.
— Отлично, сейчас буду. — Хорст, бросив трубку, оделся, растолкал утомленную жену и, стремглав выскочив из каюты, взбежал на капитанский мостик. — Ну, как дела?
Дела шли — «Валькирия» на глазах превращалась из праздношатающейся путаны в грозную деву-воительницу. Ревели оглушительно сирены, урчали электрические моторы, стучали по ступеням и настилу палуб пружинистые немецкие ноги. Шнелле! Шнелле! Вспыхнули, выискивая врага, мощные прожекторы, слаженно запели сонары, чуткие людские пальцы закрутили верньеры дальномеров. Из недр «Валькирии» на юте и на баке появились башни главного калибра. Есть цель, к бою готовы! Бухнули шестидюймовые орудия, разразились гибельным огнем, смертоносные стальные дьяволы с ревом понеслись над океаном. Недолет! Перелет!
— Ага, мы их взяли в вилку! — в восторге закричал фон Ротенау, глянул с нетерпением на экран радара, выругался и шепотом спросил: — А где они? — По-бизоньи заревел, топнул ногами, бешено схватил трубку телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107