Не торопясь, обстоятельно и точно Антонис поведал командующему о состоянии дел на складах и в стадах. Все было совсем не плохо, пожалуй лучше, чем ожидал Петр. Мемлинг посетовал лишь на нехватку динамита и пороха: маленький пороховой заводик, остававшийся в руках буров, никак не мог полностью обеспечить необходимым припасом северные армии.– Этого добра тебе Питерс подбросит, – подмигнул Мемлингу Ян. – Генерал наш, как я понимаю, снова хочет зажать Торнейкрофта.– Нужны фуры? Когда? – деловито осведомился Антонис; к пополнениям хозяйства за счет противника он привык.Петр с любовной усмешкой глянул на него:– Медведь медведем, а соображает быстренько… Думаю, что фурами обойдемся английскими. Разве что в стычке поковеркаем часть их, так держи с десяток готовыми на всякий случай. Детали уточним вечером, подъедут комманданты. Только вот что мы получим от Торнейкрофта, я пока не знаю.– Мне бы еще седел с полсотни. А?Ян рассмеялся:– Во время обеда приходит аппетит!– Насчет седел надо потрясти своих, – сказал Петр. – Буры народ запасливый, найдут.В дверь просунулась острая седая бородка.– Можно к вам, господин генерал?Это был Гуго Велинг, здешний, линксдорпский фермер, старый, опытный воин.– Что так официально? – прищурился Петр. – Входи, дядя Гуго… Ого, да ты всем семейством!Вслед за тщедушным одноглазым Велингом в дверь протиснулись два молодых бура, не в отца статных и рослых. Сняв шляпы, они остановились у порога. Велинг прошел к столу.– Садись, дядя Гуго.– Спасибо, я постою. Дело короткое. Видишь ли, Питер… Ты знаешь, я воюю со всей душой. Сыны мои тоже тебе известны. Они свое ратное дело исполняют так, как я их научил. Неплохо исполняют. Верно я говорю?– Все верно, дядя Гуго.– Пожалуй, я все-таки присяду.Теребя поля шляпы, он опустился на краешек стула, обвел всех в комнате робким, просящим взглядом, кашлянул.– Вот и люди скажут: Велинги свой долг знают, они всегда…– Все правильно, дядя Гуго, да к чему ты клонишь?Старик опять кашлянул, помолчал напряженно, потом резко вздернул бородку:– Решил я, Питер. Ухожу с детьми домой. Отвоевали.В комнате стало очень тихо. Петр вроде и не шевелился, а под ним скрипнула половица. Первым заговорил Антонис.– Что же это получается? – Он тоже обвел всех сумрачным взглядом. – Воюем хорошо, – значит, надо домой? Чепуха это получается! Все мы вроде воюем хорошо, – значит, всем надо по домам?Гуго Велинг сердито повел острым плечом, сверкнул на Антониса глазом, закричал:– Тебе бы, Мемлинг, лучше помолчать! Всем известно, что ты почти байвонер, своей-то земли у тебя – курицам тесно, а у меня семь тысяч моргов! Сердце у меня за землю изболелось.– Ты не ори на меня, дядя Гуго. Семь тысяч! Тебе, выходит, еще нужнее, чем мне, стоять насмерть за свою землю.– А уж это я сам распоряжусь своей землей, не учи, еще молод! И жизнью своей распоряжусь, и смертью. Пусть даже англичане сгноят меня в лагере или вздернут, земля все одно моей будет, сынам останется. Вот так я решил.Теперь он посмотрел на Петра, посмотрел вызывающе, с задором. Парни сконфуженно мялись у двери.– Что ж, – тихо молвил Петр, – неволить не могу, – и, не зная, что еще сказать, потянулся к трубке.Велинг разом смяк, ссутулился, бородка его сникла.– Я бы всей душой, – забормотал он, – и дети тоже, но невозможно дальше. Я, как видишь, честно, не тайком, не как-нибудь, я прямо к тебе, Питер…– Хорошо, дядя Гуго. Все сказано. Прощай.Старик еще потоптался у стола, отер о штанину руку, должно быть, хотел подать ее Петру, не подал, натянул шляпу и двинулся к выходу. На пороге вырос Каамо. Велинг небрежно отстранил его плечом, опять вздернул бороденку и вышел.– Там коммандант Диппенбек, – сказал Каамо.Петр угрюмо молчал.– Мне не нравится этот старик Велинг, – пробурчал Антонис. – Как бы он не пошел на подлость, чтобы выгородить себя перед англичанами.– Ну-у, – укоризненно протянул Ян.– Я говорю, там коммандант Диппенбек…– Что же ты стоишь столбом? – неожиданно рявкнул на Каамо Петр. – Проси его.Но Ганс Диппенбек, командир преторийского коммандо, без приглашения уже переступал порог. Дородный, грузный, он не спеша перекрестился, потом отвесил всем поклон, обменялся с Петром рукопожатием и, тяжко опустившись на стул, большим красным платком вытер с лица пот.– Торопился, – сказал он. – Воевать, генерал, будем? Что-то вы тут все невеселые. Плохие вести?– Вести нормальные. Хорошие вести. – Петр рассеянно перебирал бумаги на столе. – А скажите, Диппенбек, как у вас люди в коммандо, не поговаривают, что пора по домам?Коммандант хмыкнул и снова утерся платком.– Что тут поговаривать? Конечно, хорошо бы по домам, да еще не время. Кое-кто ушел, ну и бог с ними. Опять же и новые бойцы пристали. Вот и получается так на так – нас все столько же… Поесть бы, генерал, после дороги. На пустой желудок у меня голова варит плохо.Петр невольно улыбнулся: еда для Диппенбека всегда была главным и, похоже, единственным удовольствием…К вечеру приехали артиллеристы и коммандант Вернер. Все были уже в сборе, когда принесли донесение: параллельно порожнему обозу из Стофберга на Витбанк по восточной дороге движутся пехотный батальон ц артиллерийская батарея.– Ну как, Ян? – довольный, улыбнулся Петр.Теперь можно было смело планировать операцию. Петр подошел к карте, все придвинулись к ней.
Генерал Торнейкрофт все не отпускал полковника Лесли. То ли просто не хотелось старому служаке расстаться со своим любимцем, то ли что-то томило его и беспокоило.Обоз с боеприпасами из Витбанка – вот что не выходило из головы командира бригады. Лесли понимал это. Что ж, положение вокруг Стофберга действительно напряженное, генерал Кофальоф кусает часто и больно, но ведь не только успехи написаны на роду этому бурскому военачальнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107