.. мать просто
ворчливая, говорливая старуха. Кого бояться? Он почувствовал ветер полной
свободы, как охотничий сокол, вырвавшийся из ременных пут. Плевать на
всякие наставления! Человеку дозволено все. Спаргапа яростно выругался.
- Пусть отсохнут мои руки, если я не пригоню к твоему шатру четырех
верблюдов, нагруженных золотом, тканью и прочей дрянью.
Райада обрадованно вскрикнула.
Он вцепился в девушку горячими руками, унес за бархан, бешено вдавил
в песок. Она не сопротивлялась. Кожа Райады пахла красным перцем и мятой.
В лагерь вернулись на рассвете.
Крадучись, подобно волчьей стае, отряд Спаргапы подбирался к Аранхе.
Недалеко от реки молодых воинов нагнал во главе двухсот сородичей Фрада.
Он был необычайно весел и разговорчив.
- Ох и я с тобой! - ласково улыбнулся Фрада юному Спаргапе. - Хочу
размяться, проветриться хочу. Давно копья не метал, кинжалом не махал,
стрел не пускал. Возьми моих людей под высокую руку. Ладно? Вместе
потреплем Курушевых слуг. А, Хугава! И ты здесь? Решил задать работу
своему волшебному луку? Ну, держитесь теперь, персидские фазаны!
Сладкая лесть Фрады перекосила лицо Хугавы, точно кислый щавель.
Табунщик отвернулся и тихо выругался. "Когда решили уничтожить глупых,
дурак тоже взялся точить нож". Проветриться захотелось вояке. Вояка-то он
и вправду неплохой, исправный вояка. Но к чему излишняя ретивость? Не
молод. Поберег бы силу для настоящего дела. И зубоскалит не к месту. Разве
на свадьбу едет?
- Вместе, так вместе, - сдержанно кивнул Спаргапа.
Конечно, две сотни взрослых - мощное подспорье. И приятно, что Фрада,
пожилой человек, родовой вождь, сам просится под руку зеленого
"начальника". Но плохо то, что он будет торчать перед глазами, вновь и
вновь напоминая о проклятой Райаде.
Горечь, темную досаду, черную обиду, острую, как нож, ревность унес
прошлой ночью Спаргапа из обжигающих, точно разогретое железо, объятий
лукавой Райады. Эх! Предостерегала же мать... Но без Райады жизнь хуже
смерти. Запутался, друг Спаргапа! Чем это кончится?
А Фрада? Он до сиз пор носил кольцо Гау-Барувы за пазухой. На палец
не надевал, но и не выбрасывал. Он долго размышлял, как ему держаться
теперь, когда началась война. Как держаться? Как угодно, лишь бы не
прогадать. Победят саки - поживиться за счет персов. Победят персы -
поживиться за счет саков. Пусть грызутся между собой, Фраде-то что?
...Солнце, перемещаясь по Звериному кругу зодиака, покинуло знак
Близнецов и подступило к созвездию Рака. Взошел Большой Пес - предвестник
невыносимо знойных дней. "Пес - покровитель саков, - угрюмо шептались
персы. - Как бы нам не было худо". Молились. Резали жертвенных животных.
В лагерь у моста то и дело наведывались гонцы Куруша, приходили за
водой караваны. Недавний ветер замел в пустыне следы, разъезды персов день
и ночь мотались по дюнам, безуспешно пытаясь обнаружить саков.
- "Собаки" будто в песок превратились, ни слуху от них, ни духу, -
рассказывали гонцы. - Государь сердится.
Охрана моста не знала, как убить время. Скука. Не все же спать, да
спать? Кто был смел да плавать умел, тот купался. Плескался у берега и
возле плотов, чтоб не унес бурливый поток. Из воды вылезал желтый,
облепленный жидкой глиной. Начался второй, основной паводок Аранхи -
летний, связанный с таянием высокогорных снегов. Он более обилен, чем
первый, весенний паводок, питаемый слабым снежным покровом низкогорий.
Летом река несет тучу наносов, превращается чуть ли не в грязевой поток.
- Ох, и жирен же аранхский ил, хоть и глинист излишне! - восхищались
персы. - Говорят, он куда лучше нильского ила. Возьмем Хорезм - там и
останемся. Сколько плодородной земли можно захватить!
Те, что не умели плавать, тоже ходили целый день обнаженными.
Донимала жара. Опасности никакой не предвиделось, и воины, кроме дозорных,
беспечно забросили доспехи и оружие в шатры. Кого бояться?
Люди бродили из лагеря в лагерь через мост - погостить у товарищей;
охотились, играли в кости, рыбу ловили. Но все быстро надоедало. Воин -
это воин, ему не терпится показать молодечество и удаль. Начальник охраны
моста Арштибара задумался - как развлечь людей, приунывших от безделья?
Сегодня после полудня глашатай объявил: в правобережном лагере будет
борьба. Участники состязания получат хороший обед, победители - хорошую
награду. Бараны уже на вертелах, кувшины с вином охлаждены в ледяной воде
Аранхи.
Правобережный лагерь разместился на огромной поляне у реки. Персы
вырубили здесь деревья, кусты и тростник, выжгли траву вместе с пауками и
змеями, чтоб было где разбить палатки, чтоб расчистить для войск путь от
переправы к пустыне. Около трех тысяч воинов - безоружных, в одних
набедренных повязках, столпились на поляне, предвкушая веселую схватку.
И целиться в них не надо - все на виду, стоят плотной колышущейся
стеной.
Из кустарника метнулся к небу черный дым.
И семь сотен длинных оперенных стрел громадной стаей хищных птиц
вырвалось из окружающих поляну зарослей. Семь сотен персов, мадов,
харайва, сынов Бабиры, варкан растянулось на земле, легко раненных, тяжело
раненных или убитых наповал.
Оставшиеся в целости оцепенели на несколько мгновений, уже осознав
неотвратимую опасность, но не поняв еще, откуда она и почему.
Из чангалы с зловещим шорохом вылетела вторая волна тростниковых
стрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67