— Многоцветная осень в тайге непродолжительна, — говорил Чижов. — Но у озера наступление зимы всегда задерживается. Природа затем и создала озеро, чтобы путники могли здесь найти приют. С севера летят тысячи птиц. Когда приближается зима, они здесь могут по пути на юг передохнуть.До зимы ещё далеко, но слова Чижова напомнили нам о ней. Когда-то здесь были богатые места охоты на соболя, да и теперь обладатели драгоценных шкурок водятся в этих местах. Олег хотел поставить несколько капканов, но Еменка и Чижов отсоветовали: если бы даже какой-нибудь соболь и попался, то сдох бы с голоду, прежде чем мы опять вернёмся к озеру.Озеро славилось рыбой, и я решил в остающееся дневное время испытать рыбацкое счастье. Подготовил спиннинг, выбрал блёсны, которыми хотел «прельстить» здешних рыб, и уже направлялся к воде, как меня позвала Тамара. Довольно неохотно я повернул обратно, так как рыболовная лихорадка иногда действует сильнее, чем охотничья. На мой вопрос, что ей нужно, девушка показала на седла:— Лесничий утверждал, будто его лошадь перетёрла седельную подпругу и из-за этого он тогда задержался в горелом лесу. Взгляните!Я подошёл к сёдлам и внимательно осмотрел седло вьючной лошади Шульгина. Оно было почти в порядке, если не считать нескольких торопливо сделанных крупных стежков, которые далеко не свидетельствовали о том, что подпруга была перетёрта.— Не понимаю, — довольно нервно заметил я, — зачем вы обращаете внимание на такие мелочи? Видно, что подпругу чинили. А что она не перетёрлась — тем лучше.— Пожалуй, вы правы, — несколько раздражённо ответила девушка. Только его оправдания мне не нравятся.Я пожал плечами и подумал про себя, что только женщине всё кажется таким подозрительным. Особенно когда дело касается мужчины, к которому она не питает особой симпатии.Я спросил, проверила ли она также и седло Олега, просто так из предосторожности и предусмотрительности, как бы у него что-нибудь не случилось и молодой человек не ушибся.Она немного покраснела и пробормотала:— В сущности вы испытываете мою выдержку. В общем поступаете нечестно и переходите границу…— Приличия? — спросил я.— Нет, но того, чего бы вам не следовало говорить, поскольку знаете, что, что…— Я задел ваши чувства?Тамара слегка кивнула головой и улыбнулась.— Смотрите, Тамара. Я вижу, что Олег вам не безразличен. Заметил это и лесничий Шульгин и шутки ради старается вашего геолога осмеивать. Я далёк от этого. Олег Андреевич действительно хороший, серьёзный и, вообще говоря, милый человек. Знаю, что вы ему нравитесь. Зачем же в таком случае вы воздвигаете между собой стену?— Что вы выдумываете? Я ничего не знаю.— Это интересно. И лучше будет, если я скажу об этом Олегу. Пусть знает, как обстоит дело.— Предоставьте это мне и — спасибо за проявленную заботу.Я махнул рукой и пошёл к озеру, где, по словам Еменки, резвилась форель, называемая здесь ленком, и великолепный таймень. Меня интересовал таймень.Берег озера оказался слишком крутым. Тогда я направился к устью речки и, найдя там удобное место, забросил блесны. Зажужжала катушка, леска рассекла воздух, блесна булькнула в воду. Я напряжённо ожидал результатов, забрасывал снова и снова и всё впустую. По-видимому, приманка не привлекала рыбу. Я сменил несколько мест, но все попытки оканчивались неудачей. Теперь я бы с радостью поймал даже сига, но он тоже не проявлял желания к более близкому знакомству. Вот так хвалёные воды глубокой тайги! Здесь, говорят, случайные рыбаки, не имея приличной снасти, делали невероятные уловы. А я со своим изящным удилищем, наматывающейся катушкой, с переключателем скоростей, идеальной леской и с целым арсеналом блёсен не имел ни малейшего успеха.Мало того, даже медведи вылавливали тут целые горы рыбы…Но едва только я подумал об этом, как что-то дёрнуло удилище, чуть не вырвав его у меня из рук. И вот в таких неожиданных моментах выручает привычка: совершенно машинально я подсёк.Подсечённая рыба не сорвалась, я быстро разматывал катушку. Попробовал не сматывать больше лесу, но удилище сразу же изогнулось дугой. В том месте, где кончалась леска, забурлила вода и на тройном крючке показался мечущийся обитатель прозрачных вод. Словно стрела пролетел он по воздуху, изогнулся и снова плюхнулся в воду. Подобные сальто он повторял несколько раз. Поднятый им шум в конце концов привлёк зрителя. Это был Олег. Он бежал по берегу и кричал:— Что тут происходит?Жестом руки я предупредил его, чтобы он излишне не шумел и не показывался во весь рост. Наконец прыжки стали ниже, и спустя десять минут я подвёл тайменя к берегу. Подтянув на длину багра, я благополучно вытащил его на сушу. Это был превосходный экземпляр. От европейских лососей он отличался цветом чешуи, был стройнее, светлее и отливал серебром.Олег прикинул глазом: килограммов десять! В действительности же оказалось, что он весил все четырнадцать. Такой улов был встречен в лагере всеобщим признанием, тем более, что перед этим мнения о моих рыболовных способностях несколько расходились.Ужин превзошёл наши ожидания. Затем до самого захода солнца мы пили незаменимый чай.Сине-фиолетовый тон небосвода переходил в цвет гиацинта.Вечером сильная усталость не давала мне сразу заснуть. Олег беспокойно ворочался в своём мешке. Я спросил, почему он не спит.— Не знаю, что-то меня гнетёт, — вздохнул он.— Наверно, излишнее беспокойство.— Что вы знаете, Рудольф Рудольфович, о моих беспокойствах?— Больше, чем вы думаете! Чтобы вам лучше спалось, я расскажу кое-что, что, собственно, не следовало говорить, ибо Тамара этого не желала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64