Мне казалось, что я даже ещё как следует не заснул, как вдруг раздался обычный будильник Чижова: кукареканье и энергичное хлопанье крыльями. Завтрак был готов, и через полчаса мы уже сидели в сёдлах.Мы ехали по сильно пересечённой местности. Здесь были великолепные кедры, к ним примешивались ель и лиственница. Повсюду встречалось типичное сибирское растение — бадан, так называемый монгольский чай, вообще говоря, ничего общего с чаем не имеющий. Его крупные листья блестят на солнце, а на мясистых стеблях висят гроздья розовых цветов.Высокий папоротник возвышается над баданом, из-за чего такое привлекательное на вид место в действительности для езды опасно. Повсюду разбросаны крупные камни, которых среди растительности не видно. Лошади могли легко пораниться, а поэтому мы продвигались очень осторожно и вскоре остановились перед высокой скалой. Еменка объяснял:— Видите на скале тропинку? Там многие охотники на соболя погубили своих лошадей: не сходили с сёдел, лошадь с ездоком попадала в узкие промоины и ломала ноги. Лучше всего передохнём немного, а потом будем карабкаться на скалу. Лошадей повёдем на поводу.Восхождение действительно было нелёгким. Лошади тяжело дышали и фыркали, но шли. Шли, осторожно ступая между камнями. Наконец мы добрались до вершины.Внизу во всей нетронутой красе раскинулась огромная долина. Половина её была озарена солнцем, другая лежала в тени. Большая туча медленно двигалась по небу и вскоре закрыла солнце. Через несколько минут стало темно.Неожиданно налетел шквал. Его порыв был настолько стремителен, что Олег, стоявший небрежно опёршись о берёзку, еле устоял на ногах. Начиналась гроза.— Ты нас привёл в адское место, Еменка, — воскликнул Шульгин, — а ещё обещал вид на райский сад…— Дорога в рай усеяна камнями и обсажена терновником. Вы правы, она тяжела, но за погоду я не ответчик. А теперь поскорее отсюда! Посмотрите на деревья, большинство из них помечено молнией.Охотник не успел договорить, как небо озарилось ослепительным фейерверком, и, прежде чем мы тронулись, чёрную тучу прорезала огромная молния и со страшным грохотом ударила в высокий кедр.Лошадей невозможно было удержать. Они ржали, становились на дыбы, метались. Одной из них удалось вырваться и убежать. Плохо закреплённый недоуздок соскользнул, вороной заржал и помчался с развевающейся по ветру гривой. Конь перескочил через два больших камня и побежал между кедрами.Каждый из нас стремился поскорее сесть на свою лошадь, чтобы выбраться из мест, где рассвирепевшие небеса метали огненные стрелы. Осуществить это нам удалось с трудом. Обе вьючные лошади упирались, ещё немного — и они сбросили бы свой груз. Но подскакал Старобор, схватил поводья и с прямо-таки поразительной ловкостью принудил лошадей к послушанию. Извилистая стёжка шла то вверх, то вниз, и чем дальше, тем становилась менее проходимой. Казалось, что вот-вот она оборвётся где-нибудь в непролазной чаще или в болоте, как вдруг перед нами открылась узкая ложбина. Поросшая травой небольшая лужайка с живописно пересекавшим её горным ручьём были вполне подходящим убежищем от разбушевавшихся стихий.Сзади нас раздался топот и посыпались камни. Что это? Оказалось, Старобор поймал убежавшего вороного и теперь спускался по крутому скату. Он действительно был исключительным ездоком и сомневаюсь, сумел ли бы кто-нибудь из нас так быстро сделать то же самое.На поляне высилась скала, а в ней пещера, как будто специально созданная для укрытия от непогоды.Мы быстро сошли с лошадей и укрылись в пещере. Гроза продолжалась. Тяжёлые свинцовые тучи опустились так низко, что до них было рукой подать.Яркие молнии прорезали небо, ударяли в землю, и всё это сопровождалось ужасающими, непрерывными раскатами грома.— Сухая гроза, самое неприятное! — прокричал Чижов, и его слова были едва слышны.— А когда начнётся дождь? — крикнул я.— Не знаю. Но лучше бы совсем не начинался, а то всё затопит.Но его сокровенное желание не исполнилось. Тяжёлая туча прорвалась, и на тайгу полилась вода. Это нельзя было назвать дождём, так как вода хлынула будто из открытой плотины. Ещё минута, и со скал потекли ручьи, а небольшие речушки превратились в бурные потоки. К счастью, дождь длился недолго, вихрь разорвал тучу и разогнал её хлопья. Вскоре сквозь туманную пелену проглянуло солнце.Наши собаки выбежали из укрытия. Их привлекали вылезшие из нор и убежищ суслики, бурундуки. Вода проникла в их жилища, и им волей-неволей пришлось выйти наружу. Явление было довольно странным, потому что эти животные устраивают свои норы в таких местах, куда вода почти никогда не попадает.Около выступа скалы, где почва была суше, мы разбили лагерь. Вечером я спросил Еменку, скоро ли начнутся места, где водятся соболи? Он пожал плечами и ответил, что здесь как раз и начинается соболиный край, но он не ручается, удастся ли теперь, осенью, увидеть или поймать в капкан хоть одного из них.— Зачем-де мы тогда тащим с собой замысловатые капканы? — спросил я.— Этого, ей-богу, не знаю. Их взял Олег Андреевич, а попадутся соболи или нет, пожалуй, известно только ему. Но здесь их расставлять не будем. Тут только начинаются соболиные места. Подождём, пока доедем до Красной горы.Олег молчал, а Шульгин не удержался от вопроса, поймал ли что-либо геолог своими капканами когда-нибудь.— Они сделаны по проекту зоологического института, и один мой товарищ биолог пользовался этими капканами на Шантарских островах.Больше Олег не распространялся, да и вообще он старался уклониться от этой темы. Снова, я не мог отделаться от подозрения, что геолог что-то умалчивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64