– Хватит, – грубо перебил Грюннер. Он не скрывал больше, что владеет русским языком. – Довольно болтать. «Хотел как лучше»! С-скотина! Выкладывай, с каким заданием послал «Сутулого» на продовольственный склад, что он там говорил, как держался?
– «Сутулый» – сапожник, – начал «Острый». – Я и решил его использовать. Я поручил ему…
– Но он же отказывался идти, – перебил генерал, – отказывался, осел вы этакий?!
– Так точно, отказывался, но я приказал…
– «Приказал»!.. Ладно, что было дальше?
«Острый» в деталях рассказал, как сапожник «искал» пропавших «заказчиков», как узнал, что те попались на подделке аттестатов. Все прошло хорошо, очень хорошо, проверка удалась. «Острый» никак не мог понять, чем он так прогневил господина генерала.
– Вот видите, господин генерал, – переходя вновь на немецкий, примирительно сказал Кюльм. – Если этот мерзавец не врет – а вряд ли он сумел бы так складно соврать, да и смысл какой? – все действительно не так страшно. Я полагаю, операцию можно продолжать без особой опаски.
– «Продолжать»… – никак не мог успокоиться генерал. – «Продолжать»… Ну, а если возьмут русские «Сутулого», как мы узнаем, «Быстрый» его выдал или это результат идиотского посещения продсклада? Нет, не говорите, этот кретин провалил все дело. Он заслуживает расстрела.
– Господин генерал, зачем спешить? – снова вмешался Кюльм. – Ведь «Сутулый», как кажется, пока не арестован? Может, и вовсе не будет арестован? И потом: клянусь богом, но в том, как «Острый» изложил картину посещения «Сутулым» продсклада, я, будь на месте русских, не усмотрел бы причин для его ареста. А этот… – он кивнул в сторону понуро сидевшего «Острого», – этот никуда не уйдет. Расстрелять его или отправить в крематорий мы всегда успеем.
– Хорошо, – согласился наконец генерал. – Подождем. Но-о… смотрите, Кюльм. Я с вас спрошу.
Кюльм молча, с почтительным видом нагнул голову. Грюннер нажал кнопку звонка.
– Уберите, – сказал он выросшему в дверях адъютанту, делая брезгливый жест в сторону «Острого». – Его потом возьмет майор Шлоссер…
Адъютант тронул двумя пальцами за плечо «Острого» и указал на дверь. «Острый», не зная, что его ждет, медленно поднялся и подобострастно согнул спину в поклоне, прощаясь с генералом и полковником. Те смотрели сквозь него с бесстрастным выражением, будто это было пустое место. Да так оно и было: проштрафившийся агент был списан со счета.
Волоча ноги, сгорбившись, «Острый» поплелся за щеголеватым адъютантом. Он ничего не мог понять. Чем он провинился? Что сделал плохого? Ведь он старался, так старался… Ясно было одно: в его шпионской карьере свершился крутой перелом. Не к лучшему…
Как только дверь за «Острым» закрылась, полковник почтительно спросил:
– Судя по тому, господин генерал, Как близко к сердцу вы приняли всю эту историю, вы полагаете, что «Сутулый», явившись на продовольственный склад…
– Да, Кюльм, да. Тысячу раз да, черт побери!
Все замолчали. Наконец генерал вздохнул, сделал неопределенный жест рукой и сказал:
– Ладно, подождем. Надо выждать, иного выхода у нас нет. Будем надеяться, что этот кретин не спутал наши карты. Как, кстати, с «Кинжалом»? Как идет подготовка? Докладывайте, Шлоссер. Или вы, Кюльм?
– Нет, – уклонился от ответа полковник. – Пусть докладывает майор. Он лично, непосредственно занимается подготовкой агента.
Майор Шлоссер выпрямился, откашлялся:
– Разрешите, господин генерал?
– Да, да, мы вас слушаем.
Как явствовало из доклада майора, подготовка в основном завершена, прошла успешно. «Кинжал» к выполнению задания готов. Операцию можно начинать в любой день, хоть завтра.
– Отлично, – сухо сказал генерал. (Судя по выражению лица, настроение у него особо не улучшилось.) – Отлично. Держите агента в готовности номер один. И – специальный инструктаж насчет «инициативы». – Генерал произнес это слово пренебрежительно, поджав губы. – Агент германской разведки должен быть исполнителен, дисциплинирован, пунктуально точен в выполнении задания. А инициатива… Надеюсь, вам ясно, господа?.. Теперь так: вопрос о выброске окончательно решим в зависимости от того, возьмут «Сутулого» или нет…
– Но, господин генерал, – вмешался Кюльм, – ведь «Острый» вернулся. Это – главное, и говорит о многом. Я бы считал проверку «Быстрого» законченной. Если бы «Быстрый» был схвачен русскими и потом выпущен – это бывает, перевербовка, – «Острому» не вырваться бы. «Сутулый» служил целям дополнительной проверки. И потом – связь. «Зеро» пока как без рук. Мы не вправе дальше тянуть. Нет, как хотите…
– Понимаю, полковник, – пожевал губами генерал. – Все понимаю. И все же… Дополнительная, вы говорите? Так вот, пока не поступят результаты этой «дополнительной» проверки, посылать агента мы не будем. Черт с ним с русским, но рисковать германским офицером, майором разведки… Увольте, господа.
– Как, – встрепенулся Шлоссер, – «Зеро» присвоено звание майора? О, это превосходно!
– Звание майора и железный крест первой степени, – прочувствованно сказал генерал. – Адмирал не оставляет лучших людей абвера своей заботой… Как, кстати, осуществляется сейчас с ним связь? По-прежнему?
– По-прежнему, – вздохнул Кюльм. – Просто задыхаемся, пока он без рации. Я же и говорю… Мы ему прежним путем – после позывных, марша из «Фауста». Он – швейцару гостиницы «Националь». Есть такая в Москве, в центре города…
– Швейцар – наш человек? – перебил генерал. – Что-то я запамятовал.
– Нет, не наш. Он из (полковник назвал одно государство, числившееся нейтральным), но работает и на тех, и на нас. Так вот, швейцар передает человеку из посольства, там – дипломатической почтой… Одним словом, улита едет, как говорят русские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105